Кахатанна. Тетралогия (СИ)

Каэтана смотрит на запад, где вздымаются горы Онодонги. Где‑то там, в дремучих лесах, растущих на крутых склонах самой древней горной гряды этого мира, живет гордое племя йаш чан. Вернее, те остатки племени, что два тысячелетия тому назад не захотели прийти и поселиться в Сонандане, а остались верны своим божествам – Ан Дархан Тойону и Джесегей Тойону. Интагейя Сангасойя всегда думала, что эти боги – ровесники ее отца, а оказалось, что это у них Барахой в свое время отнял власть над миром.

И щемящее чувство вины перед этой планетой и людьми, ее населяющими, и огромное чувство ответственности непомерной тяжестью легли на хрупкие плечи богини. И она в который уже раз подумала, что быть человеком и отвечать только за себя – как же это прекрасно.

– Что бы ни случилось теперь в Сонандане, – говорит Да‑Гуа, – как бы ни требовалось здесь твое присутствие, только разговор с прежними богами решит часть твоей проблемы.

– Правда, только часть, – уточняет Ма‑Гуа.

Ши‑Гуа молчит.

– Почему ты назвала это место Салмакидой? – неожиданно спрашивает Барнаба.

– По‑моему, я слышала какую‑то очень красивую местную легенду о нимфе Салмакиде, – силится вспомнить Каэ. – А что?

– Мне кажется, но я не уверен, – поднимает Барнаба вверх сразу два указательных пальца, – что Салмакида – это не нимфа. Что‑то с этим именем связано гораздо более важное. Нет, не помню...

– Прекрасно, нет, прекрасно! – Каэтана в ярости. – Мне нужно поговорить с кем‑нибудь из...

Она поворачивается, не обращая внимания ни на Время, ни на монахов, и бежит в сторону храма.

– Ей тяжело, – говорит Ма‑Гуа.

– Ей будет еще тяжелее, – говорит Да‑Гуа.

– Она ничего не сможет сделать, в конце концов, – говорит Ши‑Гуа.

– Но мы ошиблись в прошлый раз, – возражает Ма‑Гуа.

– И может, ошибемся и теперь, – с надеждой в голосе произносит Да‑Гуа.

– Это было бы прекрасно, – говорит Ши‑Гуа.

– Так плохо? – оборачивается Барнаба к трем полупрозрачным фигурам, которые медленно истаивают в воздухе.

Вместо ответа они закрывают лица черными капюшонами.

* * *

Зу‑Л‑Карнайн, Потрясатель Тверди, Лев Пустыни, аита огромной империи, мерил шагами небольшое пространство между столом, заваленным бумагами, и креслом на гнутых ножках в виде лап дракона.

– Есть какие‑нибудь новости об ийя? – спросил он у Агатияра.

Великий визирь оторвался от пухлого свитка, изучением которого был занят последние полчаса, и ответил:

– Еще нет. Но до вечера должны быть – хоть какие‑то. Я послал отряд следопытов. А вот от твоего брата, из Фарры, новости не самые хорошие.

– Да? Что же ты не сказал мне, что пришло письмо от Зу‑Кахама?

– Все подбираюсь к этому с самой удобной стороны, мой мальчик; Я недоволен Зу‑Кахамом, хотя не может советник выражать недовольство братом своего повелителя.

– Оставь, Агатияр. Все давно знают, что брат – это всего лишь брат, а Агатияр – это и отец, и мать, и нянька, и настоящий правитель империи, которая давно уже бы рухнула без тебя. И что натворил наш остолоп?

– Глупость. Но в нынешней ситуации глупость непростительную. Прежде чем пришло письмо от Зу‑Кахама, я получил известие от Эр‑Тонга. Он писал, между прочим, что придворного фаррского мага не узнать – занесся высоко, стал невыносим, требует слишком много денег на свои опыты, злится по пустякам, – словом, другой человек. Я вовсе не игнорировал то послание, но дело показалось мне не столь спешным, чтобы сразу заниматься им. Если думать обо всех кичливых магах – разума не хватит на все остальное. И вот, твой брат пишет, что казнил мага Боро Шаргу за участие в заговоре и прочие тому подобные преступления. И никаких подробностей, кроме одной – он посылает нашим ийя талисман, который Боро Шарга незадолго до гибели (что‑то около года) купил за такие огромные деньги, что это и привлекло внимание Эр‑Тонга. Он впервые заинтересовался магом вплотную.

– Ты считаешь, Зу‑Кахам не прав, что казнил Шаргу?

– Конечно нет. Теперь мы не узнаем никаких деталей заговора, если таковой и был. Зу, мальчик мой. Я далек от мысли, что Боро Шарга погиб невинным. Слишком уж похоже это на действительно существующий заговор, только вот против кого он направлен? Посмотри, что прислал нам Зу‑Кахам.

Агатияр подвинул поближе к императору плотный сверток грубой материи. Зу‑Л‑Карнайн нетерпеливыми движениями избавил содержимое от обертки и...

Перед ним лежал, талисман из зеленого золота: уродливые тела, сплетенные в любовном поединке, были исполнены с невероятным искусством и вызывали неподдельное, самое глубокое отвращение.

– Это такой же талисман, как и тот, что находится у Бендигейды Бран‑Тайгир?

– Мой мальчик, я не думаю, что в мире могут существовать вещи, подобные этой. По описаниям – это должен быть родной брат талисмана Бендигейды. Но тогда их слишком много, чтобы он был единственным в своем роде. И такие безумные деньги...

Зу‑Л‑Карнайн дергает за шелковый шнур, предназначенный для вызова слуг по особым поручениям. Когда пораженный тем, с какой яростью сдержанный обычно император звонил в колокольчик, слуга заскочил в комнату, аита рявкнул:

– Немедленно привести Гар Шаргу!