Кахатанна. Тетралогия (СИ)

– Нужно было бы ответить, что война еще не началась, но это было бы явной ложью. Да, война идет, и пока что мы не победители. Но все зависит от нас. Я верю в удачу.

– А голос разума?

– Зачем тебе нужен голос разума, который советует глупости? – спрашивает Нингишзида, пришпоривая коня.

Когда Тхагаледже удается его догнать, он, смеясь произносит:

– Ты, жрец, говоришь как твоя богиня.

– С кем поведешься, – улыбается лукаво Нингишзида.

– Ты же стар, чтобы меняться, – удивляется правитель.

– И вовсе нет. Я только сейчас начинаю жить. Знаешь, что она сказала мне недавно, когда я спросил ее, как же это удалось – стать самой собой, вернуть божественные способности, будучи в теле и при разуме человека?

– Ну? – нетерпеливо произносит правитель.

– Она сказала дословно вот что: «Всякий человек достаточно велик, чтобы вместить в себя бога. А чудо – это единственная норма существования мира».

– Прекрасно, – говорит татхагатха.

Их кони идут рядом, и всадники негромко переговариваются. Вечереет. Над Салмакидой висит розовое солнце, похожее на диковинный плод, окрашивая небо в неповторимый цвет. Несутся пышные облака, просвечивающие золотом. Тихо щебечут птицы, собираясь спать. Высоко над головой вьются последние запоздавшие ласточки в поисках корма для недавно вылупившихся птенцов. Мир дышит счастьем. И преступно не защищать это счастье от того, кто пытается его уничтожить.

* * *

Степь по‑своему прекрасна в любое время года, в любое время суток, при любом освещении. Высокая мягкая трава волнами перекатывается под порывами легкого ветра, и кажется, что это цветной океан – желтый, зеленый, розовый, блекло‑серый в лиловых и сиреневых пятнах и разводах – шумит под ногами.

Двое высоких и красивых воинов идут по колено в этом ярком буйстве, среди вздохов, шелестов, шепота и птичьих криков. Из‑под ног у них шумно вспархивают крохотные птицы. Одни, пролетев несколько шагов, снова падают в траву, а иные уносятся в небо, и оттуда раздается победная, неистребимая, как сама жизнь, звонкая трель.

За воинами послушно следуют два коня. Они сами по себе примечательны: один черный, как ночь, другой – седой. Их тяжелую поступь большинство жителей этого края успело выучить за свою долгую‑долгую жизнь. Потому что духи степи бессмертны, если их, конечно, не убивать.

Рыжий воин в шлеме из Черепа Дракона, известном всему Арнемвенду, шагает чуть впереди. Рот его упрямо сжат, на лбу пролегли тоненькие морщинки, в глазах стынет вселенская тоска. Огромная секира закинута за спину, но кажется, что он не замечает ее немалого веса. Второй торопится следом, чуть сильнее обычного размахивая левой рукой в такт ходьбе. Никто этому не удивляется – мир облетела весть, что грозный Бог Смерти стал одноруким. Впрочем, никто и не обольщается на этот счет. Желтоглазый по‑прежнему всемогущ.

– А куда это ты собрался, позволь тебя спросить? – Га‑Мавет догоняет Арескои и шагает по правую руку от него.

– Хочу узнать последние новости нашего мира.

– И что ты в таком случае собираешься делать в степях Урукура?

– А с чего ты взял, что я направляюсь именно туда?

Бог Смерти останавливается и ошеломленно смотрит на своего брата:

– Мы уже несколько часов прогуливаемся именно по степям Урукура. И не пытайся меня убедить, что ты об этом не подозреваешь. Отвратительное, кстати, место, – что ты в нем нашел?

– Откровенно говоря, – опускает голову Победитель Гандарвы, – я здесь некогда потерял что‑то очень важное. И теперь расплачиваюсь за ту свою потерю.

Вдруг в его зеленых глазах мелькает тень надежды, и он громко и отчетливо произносит вслух странные, казалось бы, слова. Его мощный голос разносится по всему пространству степи, ветер подхватывает, кружит их, вертит и несет дальше, оповещая всех в Урукуре о том, что сказал бог.

– Я сожалею о том, что сделал. Не так давно, преследуя Кахатанну, я убил в этих местах маленькое существо – хортлака, помогавшего ей. Он было беззащитен и беспомощен, но я не пожалел его тогда. И огромная вина лежит на мне. Великая Кахатанна простила меня; может, и хортлаки найдут в себе силу и мудрость простить несчастного бога за то зло, которое он им причинил. Мне нужна помощь!

Га‑Мавет оглядывается по сторонам:

– Ты уверен, что эти самые хортлаки тебя слышат?

– Хоть один из них должен быть где‑то рядом, – отвечает Арескои. – Они знают все обо всем и хранят такие древние истории, что тебе и не снилось. Да полно, что я рассказываю? Ты хортлаков не видел?

– Нет, – как показалось рыжеволосому, смущенно откликается Бог Смерти. – Не обращал на них внимания. Я здесь, в степи, редко бываю, – добавил он в пространство извиняющимся тоном. – Кого здесь забирать в царство смерти?

– Некого! – внезапно раздается голос как из‑под земли.

– Мы бессмертны! – отзывается другой, поодаль.

– Не верьте им, это хитрость! – прошелестел третий, и ковыль волнами понес дальше:

– Не верьте, не верьте, не верьте, не верьте...

– Нет! Постойте! – отчаянно закричал Арескои.

Он сорвал с рыжей головы и бросил под ноги шлем из Черепа Дракона, известный всему Арнемвенду, и поднял к небу руки с открытыми ладонями: