Каким был для меня XX век. Российский посол в отставке вспоминает и размышляет

Я раскланялся и сообщил Хадсону, что его аргументация (сейчас уже не помню, по какому вопросу) вызвала большой интерес у моего шефа и что это — хороший случай поближе познакомиться с коллегами по сессии. Затем представил Федора Ивановича, подчеркнул его авторитет в советских научных кругах и высказал от его имени пожелание побеседовать неформально — для выяснения взаимных позиций. Мои усилия не пропали даром — американец улыбнулся. Но и только. Подошел его непроницаемый секретарь, и я без всякого приглашения, по-русски, протянул ему руку, от которой он испуганно отстранился. Тут уже его шеф вмешался и сказал: подай ему руку.

После этого у меня был еще один случай поговорить с этим молодым человеком, но только коротко и в присутствии его начальника. Отвечая на мои вопросы, он сказал, что закончил Йельскую школу права и намерен дальше совершенствоваться в этой области. Точка! Больше он ничего не хотел рассказывать и вообще на протяжении всей сессии старался меня избегать. Мы только раскланивались, правда, теперь уже любезно.

Это тоже была Америка — холодная и надменная.

В последующие годы я пять лет работал в советском посольстве в Лондоне (1954 — 1959), затем, после некоторого перерыва, — шесть лет в посольстве в Оттаве (1962 — 1968). Разумеется, на этой работе в должностях атташе, третьего секретаря, а затем — первого секретаря и советника я имел много случаев беседовать с американцами — дипломатами, журналистами, бизнесменами. Не только пожимать им руки, но и обстоятельно обсуждать различные проблемы, разговаривать «за жизнь» и поднимать тосты на приемах.

Однажды я в качестве помощника посла в Лондоне Я. А. Малика встречал знаменитого тогда американского миллионера и плейбоя Майка Тодда, появившегося на шикарном «ягуаре».

Как было заведено, я участвовал в разговоре Малика с Тоддом и переводил. Гость говорил о своей возможной поездке в Советский Союз, но вдруг, после уже довольно продолжительной оживленной беседы и даже тоста, спохватился и заторопился, сказав, что в машине его дожидается жена. А совсем недавно британские газеты шумели о том, что знаменитый Майк Тодд женился на молоденькой гулливудской звезде по имени Лиз Тейлор.

Мы с послом переглянулись в изумлении, и он велел мне бежать к машине, принести извинения и уговорить даму подняться наверх в посольство, что я без промедления и сделал.

В окне машины я увидел юную красавицу, повернувшуюся ко мне с недоумением, даже испугом в глазах. Я успокоил ее своими извинениями, но тут же смутил настойчивым приглашением присоединиться к нам. Она держалась крайне стеснительно, даже покраснела, неловко заулыбалась, но на уговоры не поддалась. Я метнулся обратно в посольство, однако беседа уже закончилась, и посол с гостем спустились к машине. Яков Александрович Малик также был не прочь взглянуть на восходящую звезду, которая побеседовала с ним минутку, так и не выйдя из машины.

Где-то год спустя из газет мы узнали, что Майк Тодд, в прошлом военный летчик, погиб в авиакатастрофе. Лиз осталась вдовой.

Другой яркий и памятный для меня эпизод относится к периоду моей работы в Канаде, когда в 1967 году в Монреале проходила Всемирная выставка «ЭКСПО-67».

В течение года, как советник посольства, я буквально «пропадал» в Монреале, занимаясь самыми разными вопросами советского участия в выставке, в результате чего был вовлечен во все крупные события. Одним из таких событий явился приезд на выставку Розалин Кеннеди, матери погибшего президента.

Федеральные власти, власти провинции Квебек, мэр Монреаля сделали все, чтобы прием в ее честь в престижном центре «Плас дез ар» прошел на самом высоком уровне. Мужчины в смокингах, дамы — в вечерних платьях, море цветов, играет оркестр, снуют многочисленные официанты и распорядители, на дорожке, ведущей к гостье, длиннющая очередь. Согласно американскому чопорному протоколу.

Прошел и я по этой дорожке вместе с послом И. Ф. Шпедько. Нас представили, посол сказал несколько протокольных фраз, и мы уступили место следующим за нами. Затем Розалин Кеннеди была постоянно окружена группкой прибывших с ней американцев, и лишь редкий гость приближался к ней после того, как череда рукопожатий иссякла.

Память об этом событии все же для меня дорога, поскольку связана с именем неординарного президента США. На работу в Канаду я приехал летом 1962 года, всего за несколько месяцев до печально известного Кубинского (Карибского) кризиса. В Оттаве мы «приклеивались» к экрану телевизора, с замиранием сердца ожидая очередного поворота драмы вокруг советских ракет на Кубе. Канадское телевидение показывало все, в том числе демонстрацию американским послом Лоджем в зале заседаний Совета Безопасности ООН произведенных аэрофотосъемкой фотографий этих самых ракет, существование которых категорически отрицал советский посол в ООН В. А. Зорин. Мы одновременно штудировали сообщения ТАСС и АПН, ловили передачи московского радио.