Какими мы стали

Валерии нечего было возразить, да и не хотелось возражать: она действительно была почти мамой. Той, которая примет в любом настроении и с любыми тараканами; которая выслушает без капли осуждения и подскажет, как быть, если попросят подсказать; которой можно доверить страшную тайну, спрятанную глубоко под ключицами, и знать: явным это не станет никогда.

Не старалась специально, не заставляла себя – просто дарила внимание всем, кто в нем нуждался. Как же этим вкусным мальчикам и девочкам его не дарить?

Поэтому Валерия не спорила, когда ее называли матерью всех хтоней. Смеялась в ответ: «А вы – мои непослушные, но любимые дети!» Но знала: на самом деле мать всех хтоней живет в лесу, куда они ездят каждый Йоль. Не в прямом смысле мать – но нечто древнее, страшное, бесконечно доброе и… родное. Свое. Будто корни и ствол того дерева, на котором ты – ветка – растешь.

Поэтому Валерия ходила к ней в прошлом декабре – одна, сквозь сугробы и темноту, упрямая и почему-то уверенная: не прогонят, подскажут, помогут. Шептала: «Я боюсь – а хватит ли сил? Примет ли мир моего ребенка? Смогу ли я стать матерью не только агентству, но и тому, кто будет моей крови, нашей с Гором крови?..»

Тьма вышла, вытекла из-за деревьев – как, догоняя закат, растекается по небу ночь; коснулась живота не зимним – потусторонним холодом, поцеловала в макушку. И будто рыхлый снег под ногами замерз, затвердел в крепкую дорогу.

«Ты Сила. Все будет как ты решишь. Стряхни сомнения и иди вперед».

И Валерия пошла.

Расступающиеся деревья вывели ее к спящему озеру. Она опустилась на корточки, смахнула рукавицей снег – озерный лед казался непроглядно черным, будто наполненным не водой – тьмой.

«…У черного озера нет дна» – так поет его глубина[10]…

Тьма и правда казалась бездонной – как положено тьме. Но не пугала, наоборот, успокаивала; и улыбалась сквозь чистый, удивительно прозрачный лед знакомой улыбкой – страшной и родной, как та, в лесу.

Все они здесь были одной крови: и лес, и озеро, и укрытая снегом земля.

«И я – вместе с ними».

На обратном пути неведомая тропинка сама ложилась под ноги, и казалось: куда ни пойди, обязательно вернешься к домикам. Поэтому Валерия, не слишком следя за дорогой, потянулась к воспоминаниям, всколыхнувшимся из-за разговора в лесу. И покачала головой: надо же, какое совпадение. Или таких совпадений не бывает?..

На один из первых йольских корпоративов Вик взял с собой Таро и шуршал картами возле камина. На просьбу погадать, нарочно сказанную шутливым тоном – чтобы мог фыркнуть и отказаться, – мрачно взглянул исподлобья. Но карту вытащил – одну, с гордой, уверенной девушкой в белом платье, смотрящей вдаль. Под ногами у девушки смиренно лежала волчья тень.

«Это карта про умение быть собой и помогать другим находить себя. Стоять на обеих ногах и бесстрашно смотреть в будущее. В общем, это ты. Ты Сила. Как решишь – так и будет».

Гор ждал у выхода из леса – внешне спокойный, но внутри, под курткой с меховым воротником, под кофтой и водолазкой, под белой кожей, – внутри кололось волнение. «Все получится, – улыбнулась Валерия. – Я так решила».

Все получилось.

…А ведьма вскоре родила волчат – детей наполовину звездной, наполовину человеческой крови…

Когда-то Валерия то ли слышала, то ли читала легенду про Звездного волка – он, раненый, спустился на землю в поисках помощи и защиты, и его пустила в свой дом ведьма. Много дней ведьма лечила этого волка травами и отварами; потом волк вернулся на небо, а у ведьмы родились дети – с виду люди, на самом деле звери.

Не про их мир, конечно, была легенда. Но во время беременности Валерия чувствовала себя ведьмой, носящей под сердцем дитя волчьей крови.

Она знала – догадывалась: вынашивать хтонь совсем не то же самое, что вынашивать человека. Нет, клыками изнутри никто не грыз, когтями не драл, щупальцами не пихался; просто иногда то, что росло в животе, ощущалось не обычным ребенком, а клубочком тьмы.

Той тьмы, которая живет среди деревьев и смотрит из глубины озера. Той тьмы, которую люди обходят стороной, затаив дыхание и не смея даже взгляд бросить. Той тьмы, которая есть в каждой хтони – как от нее ни беги.

Поэтому носить в себе маленькую тьму было не тяжело, но странно. И держать ее на руках – краснолицую, сморщенную, едва ли похожую на человека и при этом явно чудовищную – было тоже странно.

Впрочем, быть хтонью в принципе странно, чему тут удивляться?

Ощущать пасть или клюв так же ясно, как лицо. Смотреть не человеческим взглядом – хтоническим прищуром. Знать, как провести другого через свою тень, чтобы содрать все ненужное. Видеть шныряющих по городу духов. Чувствовать смерть.

Столько страшного и интересного ждет впереди, столькому предстоит научить – и самой научиться! А пока…

Тьма, дитя волчьей крови, сопит в кроватке. Ей снятся звездные сны.

Стали светом