Какими мы стали

Незаметно, за разговором, они дошли до набережной. Переглянувшись, спустились по каменной лестнице, сели рядом – после полного солнца дня было ни капли не холодно. «Я хочу такое в текст, – подумала Габриэль. – Двое сидят на ступенях, ступени облизывает вода, в воде отражаются огни с другого берега, где-то за спиной шумит город, а здесь такая тишина, что чужое дыхание слышно как свое».

Записывать не стала, но не потому, что ерунда. Просто подумала: «Такое не забудется».

Воскресенье у Дани было занято, так что в следующий раз они увиделись на традиционном созвоне. Правда, не для поорать – обсудить обложку.

Можно было обойтись парой строк в сообщении, но текста в их общей жизни и так достаточно. Пускай хоть где-то будут живые, звучащие слова.

«С книгой отлично, – печатает Габриэль. – Заканчиваю разгребать правки, всего тридцать страниц осталось. Скоро приду спорить: глобально ты права, но мелочи мои не трогай».

Она уходит на кухню – сделать чаю и дать глазам отдохнуть. И вспоминает: кажется, в том посте был банальный вопрос про любимую песню.

Даня – тогда еще Даниила – скинула именно эту, про ангела Габриэля.

Бывают же совпадения: в музыкальных вкусах, в странных именах, в нужности друг другу. Красиво, гладко сложилось, прекрасная изнанка у вышивки их жизни. Нечего добавить, нечего убрать – всё в самый раз.

Оглянуться – и идти дальше

«А ведь я справляюсь», – думает Вик. И ловит кончиком языка робкие дождевые капли.

Они с Леной договорились встретиться у метро, и когда Вик подходил к своей станции, припекало солнце, магнитофон уличного продавца хрипел смутно знакомые песни, и только рвущиеся из рук рекламщицы воздушные шарики намекали на перемену погоды. А здесь все попрятались под зонтиками и дождевиками, и затянувшие небо тучи явно не собираются отступать.

Хорошо, что не поверил прогнозу и прихватил пальто. Чтобы середина сентября, полная отголосков тьмы и потустороннего холода, – и вдруг выдалась теплой?..

Два года назад, в такое же переломное, поворотное время, к ним пришел совершенно солнечный Лютый. Зубастый по самые уши, он собирался пугать и раздумывал, не обучиться ли пожиранию; но в итоге стал специалистом по чаепитиям и, кажется, ни разу об этом не пожалел. Разве что после происшествия с сектантами…

Нет, он даже тогда сказал: «Никто не виноват, что эти придурки уцепились за чай. Я буду и дальше ездить к тем, кому чай действительно нужен».

А Вик, как положено нечисти, явился в агентство в Самайн. Заодно вручил себе лучший подарок на день рождения: встал на трудную, извилистую, но ужасно интересную дорогу к своей сути.

Дорога эта в конце концов привела на место заместителя генерального директора. Кто бы мог подумать, а?

Спустя три месяца Вик, вначале сгрызавший ногти под корень, со всем справляется: и собеседования проводит исключительно сам, и канцелярию с чаем, печеньками и водой заказывает вовремя, и совершенно спокойно остается за главного.

А еще, конечно, пьет кофе, который варит Гор. Это одна из важнейших обязанностей, раньше лежавшая на Валерии; Вика потому и выбрали замом: за любовь к кофе. Любил бы чай – остался бы сидеть на своей точке.

Честно говоря, иногда очень хочется туда вернуться. Но, к счастью, с ребятами можно встречаться в выходные, а все заказы про смерть Гор обещал отдавать ему. Живем.

Из-за угла показывается Лена – в куртке нараспашку; наверное, бежала.

– Привет, извини за опоздание!

– Ты не опоздала, – усмехается Вик, – это я приехал слишком рано. – Кивает: – Идем?

И они идут.

– Как твоя жизнь, хтоническое чудовище?

– Замечательно. Колесо года поворачивает во тьму, с каждым днем становится все страшнее и холоднее – прекрасные времена!

Они своего рода самураи, у которых нет цели, только путь – вдоль по улице. Например, сначала прямо; потом свернуть вслед за трамвайными рельсами; заглянуть в гостеприимно распахнутые ворота, пройти через двор, оказаться там, где раньше не были, выбрать методом тыка, куда дальше… И при этом, конечно, говорить и говорить – а то зачем же гулять выбрались?

За год общения Лена привыкла к шуткам про «гроб, гроб, кладбище» – поэтому фыркает:

– Я вспоминаю, какой сюда переехала, смотрю, какой стала; и знаешь… Здорово, что мы встретились.

– Еще как здорово! – охотно кивает Вик. – Иначе кому бы я нервы мотал?

«Ты как всегда», – читается в ее укоризненном взгляде.

– Но если серьезно, ты и правда изменилась. Помню, как ты дрожала за стойкой, когда мы впервые увиделись. А сейчас от тебя шарахаются даже те твари, которые и хтоней-то не всех боятся.

Спрятав руки в карманы, Лена дергает плечами:

– Ты хорошо меня обучил. Если бы не ты…

И не поспоришь.

Вообще-то с обучением Вик непростительно затянул. По-хорошему следовало начать еще до пожирания: неверие – не защита, если ты не видишь – не значит, что не видят тебя. Но сомневающаяся Лена была слишком слабой, невкусной, чтобы кого-то заинтересовать.