Какое дерево росло в райском саду?

Несколько лет Уорд пытался выращивать папоротники у себя в саду, однако оказалось, что в отравленной атмосфере Ист-Энда это практически невозможно. А теперь, вдохновленный результатами случайного эксперимента, решил попытать счастья и перенести папоротники в дом – растить их в герметичных стеклянных ящиках на подоконнике. За три года ему удалось вырастить тридцать различных видов, в том числе капризный тонковласник, который доктор Уорд нашел в locus classicus близ Тенбридж-Уэллс. Уорд поделился опытом с Джорджем Лоддиджесом, который вместе с братом владел преуспевающим питомником в близлежащем Хакни. Лоддиджес быстро разглядел коммерческий потенциал ящиков и разработал более прочные и профессиональные варианты. Когда дальновидный и влиятельный ботаник Джон Лоудон увидел их в 1834 году, то сообщил читателям мартовского выпуска “Gardener’s Magazine”, что стеклянные ящики Уорда – это

… самый удивительный на свете городской сад… успех, сопутствующий опытам мистера Уорда, открывает широчайшие перспективы – их можно применять и для перевозки растений из одной страны в другую, и для сохранения растений в комнатах либо в городах; и при создании миниатюрных садов и оранжерей… в возмещение некрасивым видам или полному отсутствию видов.

Уорд-реформатор-здравоохранения пришел к тому же выводу и представлял себе, как «воздух Лондона, освобожденный от чужеродных примесей, подходит для поддержания жизни растений так же, как и деревенский». Однако Уорд-честолюбивый-ботаник также прекрасно оценил возможности применения своих ящиков на практике, о которых говорил Лоудон. Впоследствии он написал о своих экспериментах книгу “On the Growth of Plants in Closely Glazed Cases” («Выращивание растений в закупоренных стеклянных ящиках», 1842), где размышлял о том, почему растения так плохо переносят длительные морские путешествия. Он считал, что в основном это связано с «недостатком или избытком воды (от морских брызг) или с недостатком света, который заслоняют те же брызги; так что было, разумеется, очевидно, что мой новый метод – готовое средство избежать этих трудностей». Затем, в 1834 году, Уорд подготовил полевые испытания своего изобретения, понимая, как оно повлияет на международную торговлю растениями. Два больших ящика, наполненные, будто ботанические ковчеги, английскими папоротниками и цветами, погрузили на клипер и отправили к антиподам. Плавание продлилось полгода, после чего ящики выгрузили на берег в Сиднее и распечатали. Их содержимое было в идеальном состоянии, а один первоцвет победоносно зацвел. Уорд договорился, чтобы на обратный путь ящики наполнили австралийскими растениями, в особенности теми, которые, как известно, плохо переносили транспортировку. В числе прочих растений был экземпляр глейхении, низкорослого ползучего папоротника, которому ни разу не удалось живым добраться до Англии, сколько ни пытались его доставить. Растения подверглись самым жестоким испытаниям морского путешествия и непогоды, пережили суровые шторма, когда корабль огибал мыс Горн и пересекал экватор; температура колебалась от –6 до +49 °C (от 21 до 120 °F). Однако когда Уорд явился на пристань забрать ящики, то обнаружил, что «все растения пребывают в добром здравии, выросли до самого потолка ящика, а их листья прижаты к стеклу».

Вскоре и братья Лоддиджес, и другие предприниматели наладили массовое производство таких ящиков, и в сороковые годы XIX века в них из Шанхая в Гималаи перевезли 20 000 чайных кустов по заказу Ост-Индской компании. Затем из Кью Гарденс наладили транспортировку каучуковых деревьев, выращенных из семян, собранных в Бразилии (и, говорят, вывезенных оттуда контрабандой), по всему Дальнему Востоку, откуда их распределяли дальше. Ящики Уорда стали основным орудием позднего этапа ботанической колонизации.

* * *

В викторианском обществе постоянно велись разговоры о том, что можно поместить в стеклянный ящик. Создавались проекты стеклянных торговых галерей и даже стеклянного метро (так называемого «Хрустального пути»). В мире ботаники Уорд так успешно пропагандировал дешевое, не облагаемое налогами стекло, что это привело к распространению гигантских версий его ящиков в масштабах всей страны. Теперь загородная оранжерея стала вполне доступной роскошью, и любой домовладелец мог позволить себе устраивать выставки экзотических растений, еще недавно бывшие прерогативой богачей. Так родились и большие теплицы, и садики на подоконниках. Роскошные пейзажи дальних концов Империи начинались сразу за порогом гостиной.