Какое дерево росло в райском саду?

Группа критских эндемиков – наследие географической эволюции острова. Он стал превращаться в настоящий остров более 10 миллионов лет назад, когда уровень Средиземного моря то повышался, то понижался. Перешейки постепенно скрылись под водой, растения, которые раньше у Крита были общими с примыкающими территориями суши – Грецией и Северной Африкой – оказались отрезанными, и когда они приспосабливались к новым, герметичным экосистемам, то мало-помалу превращались в особые разновидности, а затем и в новые виды. В дальнейшем, около двух миллионов лет назад, Крит сотрясла череда мощнейших землетрясений, и в результате его рассекли сто с лишним ущелий, в основном с севера на юг. Уже изолированный остров превратился в подсемейство наземных «островов», каждый со своими уникальными природными условиями. Они превратились в теплицы, где выращивались новые виды.

Самое глубокое и величественное ущелье на Крите – Самарийское. На карте оно выглядит неприметно и даже не очень уединенно – слегка изогнутая линия, которая вполне может сойти за дорогу, проходит с севера на юг в западном уголке острова и упирается в небольшой курорт на средиземноморском побережье. С точки зрения небожителя-картографа не видно никаких намеков на то, что это ущелье приглашает вас в климатическое путешествие от альпийского климата до субтропиков – ведь меньше чем за 14 миль (20 с небольшим километров) оно опускается на 4000 футов (1200 метров). И эта бездна вовсе не пуста – как ни поразительно, здесь кипит жизнь, лишь на вид напоминающая лес: например, здесь есть целое сообщество растений, тянущихся горизонтально.

Когда идешь по Самарийскому ущелью, то всем телом ощущаешь отголоски тех нагрузок, к которым вынуждены приспосабливаться растения, когда покидают привычные условия горного леса и перебираются на иссушенные солнцем отвесные скалы. Писатель Алибертис Антонис, местный житель, описывает эту прогулку таинственно, словно пифия, – как будто путешествие человеческой личности и стойкость растений относятся к одному и тому же разряду житейского опыта. Он спрашивает:

Что такое Самария? Бездонное ущелье? Опасная тропа, которая, однако, бережет ступающего по ней путника?.. Да – но еще это ощущение лесного мира, уникальности животных и растений, очарования ручьев и родников, порывов свежего ветра сквозь «врата». Это сочетание истории и легенды. Это прошлое и настоящее. Это усталость и отвага. Это полнота и растворенность[144].

(«Врата», они же порталы, – места, где стены ущелья смыкаются, оставляя проход всего футов в десять. Вероятно, здесь когда-то и в самом деле стояли ворота. В 1990 году во врата хлынул ливневый паводок, и погибло одиннадцать человек.)