Какое дерево росло в райском саду?

И оливы, и сад сохранились в Кань-сюр-Мер и по сей день, и теперь там музей. Полагают, что некоторые деревья посадил Франциск I, который хотел занять чем-то свою армию во время перемирия в войне, которая шла в начале XVI века. Однако некоторые оливы и по размеру, и по другим приметам возраста можно счесть тысячелетними. Их более ста лет не подстригали, поэтому они нетипично высоки. Корни обладают губчатой фактурой пемзы. Все они пережили великие заморозки в Провансе в 1709 году, когда у многих деревьев вымерзла вся надземная часть. Воспоминания о той лютой зиме сохранились в рисунке их древесины и в контурах ветвей. Старейшие оливы Ренуара носят на себе следы перенесенных тягот, как и все древние живые существа, – наплывы шрамов на месте утраченных сучьев, лишние ветки, обвившиеся вокруг ствола и чуть ли не приросшие к нему, скрюченные сучья, развилки, оголенные корни. Медленное одряхление ствола, превращающегося мало-помалу во что-то напоминающее известняк провансальских холмов, уравновешивает прихотливость листвы.

Древние оливы, наделенные своим характером, встречаются в Средиземноморье все реже и реже. Ренуар уберег свою рощу от вырубки под поле для промышленного выращивания цветов. Пройдет тридцать лет, и Олдос Хаксли напишет, что оливковые сады повсеместно вырубают, поскольку в моду входит арахисовое масло. А сегодня древние оливы не просто уничтожают ради более продуктивных современных сортов, но иногда еще и выкапывают и перевозят в декоративные сады богатых жителей Северной Европы. Перенести такую травму и прижиться на новом месте удается лишь немногим. И тогда они становятся объектом восхищения и изумления, но яркое южное солнце больше никогда не заиграет на их листве.

* * *

Предшественница садовой оливы, дикая маслина, и все ее соседи по средиземноморским лесам – ароматные, с блестящими листьями и ослепительно-яркими цветами, – стали для меня символом экзотической растительности. Искать приключений в тропиках я не рвусь, не тот темперамент, поэтому средиземноморская флора с ее удачной смесью знакомого и удивительного стала мне наградой за умеренность. К тому же никто не станет спорить, что этот пояс ослепительных растений – а здесь цветут дикие тюльпаны, ирисы, крокусы, пионы, благоухают лаванда, тимьян, майоран, красуются кусты ракитника, молочая, ладанника, – тянущийся от Ближнего Востока до Иберии, – один из прекраснейших и благоуханнейших пейзажей на Земле. Здесь растут дикие предки львиной доли наших любимых садовых цветов. Но мне здешняя растительность импонирует еще и своей динамичностью. Долгое время считалось, что это «руины пейзажа», жалкие остатки древнего величественного леса, погибшего из-за вторжения человека. Типичный антропоцентрический миф[141]. Местные заросли кустарников, гариги, как их называют во Франции, росли здесь миллионы лет. Этот тип растительности в ходе эволюции приспособился к превратностям средиземноморского климата, к пожарам, засухе, скудным почвам, набегам травоядных животных, и многие тысячи видов, из которых он состоит, продолжают развиваться и ищут новые способы жить на отвесных скалах, в пещерах, регенерировать из обожженных пеньков, цвести под февральскими снегами, а потом еще и в осенний туман. Быть может, из уважения к их стойкости, древности и потрясающей изобретательности их стоит назвать классикой растительного мира.

22. Местная достопримечательность. Полевые тюльпаны и стелющийся лен

Летом 2010 года я был на Крите и смотрел, как фермер собирает целую охапку диких тюльпанов, чтобы продать на рынке в Ханье. Они росли как сорняки на пшеничном поле и принадлежали к виду, который растет только в одной небольшой области в центре Крита. Откуда на острове взялся вид Tulipa doerfleri – настоящая загадка. Это редчайший вид, который выживает не за счет изоляции в дикой среде обитания, а за счет культивации почвы, поскольку при вспахивании рассеиваются его луковицы. Растет он исключительно на Крите, однако мог появиться здесь не раньше возникновения землепашества, а это было 7000 лет назад. Цветы его отличаются томной ближневосточной красотой. Внешняя сторона капюшонообразных красных лепестков припудрена шелковистым золотом, а внутренняя полыхает ослепительно-алыми лучами, исходящими из черной «мушки» у основания цветка. Это один из 159 критских растений-эндемиков, которые составляют почти 10 процентов от всего числа местных видов растений – их 1735.