Какое дерево росло в райском саду?

Эндемик – это вид, который адаптирован к условиям строго определенной местности и больше нигде не водится. Его ниша может быть и огромной – целый континент, и крошечной – одна пещера. Единственный критерий – отсутствие данных о спонтанном появлении этого растения в дикой природе в каком-либо другом месте. Эндемизм как экзистенциальный статус имеет как положительные, так и отрицательные стороны. Иногда это лебединая песнь дикорастущего вида, как в случае с энцефаляртосом Вуда, который обречен на вымирание из-за того, что в месте, где он растет, изменились условия, и сколько-нибудь долгосрочного будущего у такого вида нет. А иногда это новая стадия эволюции – вид генетически приспосабливается к новому пристанищу. Вид приходит в мир и покидает его именно в состоянии эндемизма, как обнаружил Чарльз Дарвин, когда изучал вьюрков с Галапагосских островов, пример которых так сильно повлиял на формирование его теории эволюции.

* * *

Экспедиции Сибторпа и Бауэра по составлению “Flora Graeca” снабдили нас первыми сведениями о критских эндемиках. Их партия высадилась в Ханье, на северном берегу, в апреле 1786 года и немедленно отправилась в глубь острова исследовать горы и ущелья. На стенах монастыря Св. Иоанна Отшельника и на скалах в его окрестностях они обнаружили несколько сугубо местных диковинок:

… мы собрали критское эбеновое дерево [Ebenus creticus], мелколепестник белый [Conyza candida], сушенницу восточную [Gnaphalium orientale], заросли которой по краям окаймлены мягким, похожим на хлопок ясенцом [Origanum dictamnus], и среди скал мы обнаружили много других диковинных растений, которые оставили нам разнузданные козы и палящее солнце… Больше всех прочих мне понравилось растение Stahelina arborea; мы привезли целое дерево, покрытое цветами и сияющее серебряной листвой[142].

Ученые, сами того не зная, напали на настоящую золотую жилу растений, которые встречаются только на Крите.

Тюльпан T. doerfleri (см. рис. 32 на цветной вклейке) не попал ни во “Flora Graeca”, ни во “Flora Europaea”, вышедшую в свет более ста лет спустя. Вероятно, это один из эндемиков, эволюционировавших совсем недавно. Его выделили в особый вид лишь в конце ХХ века, а до этого объединяли с очень похожим видом T. orphanidea. Различаются они в основном на хромосомном уровне, а растет T. orphanidea в Греции и на западе Турции. Подобно T. doerfleri, он тоже археофит, то есть рос здесь не всегда, а был завезен случайно или преднамеренно первыми поселенцами. Перемены в поведении, например, привычка притворяться однолетним растением, часто наблюдаются у видов, которые оказались вовлечены в процесс окультуривания и подверглись необычному давлению среды и процессам селекции. Никто не знает, каким был настоящий дикорастущий предок этих тюльпанов (вероятный кандидат – T. kurdica из северного Ирака), однако легко представить, как его потомство, умеющее приспосабливаться к переменам, движется на северо-запад с первыми земледельцами. Одна ветвь оказалась изолирована на уединенном критском плоскогорье и всего через несколько тысяч лет эволюционировала в отдельный вид.

Другие критские эндемики – будто диалектные варианты знакомого растительного словаря[143]. Древоподобный подмаренник Galium fruticosum пускает длинные липкие побеги из жесткого стебля – получается словно плетка с ручкой. Есть здесь и сугубо местная разновидность зверобоя Hypericum jovis, которая растет исключительно в святилищах бога Зевса в высокогорных ущельях и скалах. А классическое место обитания низкорослой смолевки Silene antri-jovis с мелкими белыми цветками – внутри его подземных покоев (в «Пещере Зевса») в центре острова. Пожалуй, самый известный критский эндемик – критское эбеновое дерево, которое видел Сибторп. Этот кустарник принадлежит к семейству эбеновых, у него розовые цветки и листья, покрытые серебристым пушком, и он образует огромные заросли на известняковых предгорьях. Издали похоже, будто обочины поросли цветущим вереском, слегка подернутым инеем.