Какого темного?

– То, чего ты боишься, – ответил мой собственный голос. – Я – то, что внутри тебя.

Ноги задрожали. Нет, это был еще не страх. Только его первые предвестники, но волосы уже встали дыбом, а по коже пробежал неприятный холодок. Я не понимал, и от этого становилось еще страшнее. Словно меня укутывала эта тьма, проникала под кожу, в нос, в глаза. Все глубже и глубже. Туда, откуда ее никогда не искоренить.

– До сих пор не боишься, Вестер? – теперь тьма говорила голосом кузена Дэлиана. – Тебе ведь от меня никогда не избавиться. Куда бы ты ни шел, где бы ни был, я всегда буду с тобой.

Я молчал, только сильнее стискивал зубы. И, кажется, начинал понимать. От понимания стало страшнее. Закрыть глаза? Не вариант. Где-то в глубине сознания билась мысль, что нужно продержаться как можно дольше. А голос моего врага снова сменился. Теперь со мной говорила сестра:

– Ты никогда не был нормальным темным, Эринальд. Позор нашего рода. Даже морок не поможет это скрыть. То, что ты не один из нас. Если бы тебя не признало древо рода, я бы думала, что твоя матушка изменила отцу.

– Пробуди в себе тьму, Эринальд, – это уже отец. – Не позорь мои седины. Почему среди моих детей появился такой, как ты?

– Это не мой сын, – капризный голос матери.

– Прими меня, – все голоса слились в один. – Прими свою суть, Эринальд. Сколько ты будешь бегать? От себя не убежишь.

– Оставь меня, – прошептал я. – Пропади пропадом.

– Не могу. Я – часть тебя. Большая часть, как бы ты ни сопротивлялся.

– Оставь! – повысил голос.

– Уверен? И кем ты останешься? Глупым, слабым мальчишкой? Нет, Эрин, мы с тобой вечно будем вместе, и рано или поздно ты примешь то, кто ты есть. А я помогу тебе в этом.

– Эрин, – кто-то тряс меня за плечи. – Эрин, очнись, пожалуйста. Эрин!

А Лайла-то тут при чем? С трудом открыл глаза – и чуть не ослеп. Вокруг стоял белый день. Солнце только начинало клониться к закату. Надо мной, как над умершим, рыдала эльфийка. Ее лицо покраснело от слез.

– Чего ты? – спросил внезапно охрипшим голосом.

– Ты так долго не приходил в себя, – Лайла заламывала руки. – Я думала, ты никогда не очнешься.

– Сколько я продержался?

– Пятнадцать минут.

Что ж, хотя бы проклятийника я опередил. Эта мысль грела сердце. А тьма… Глупо бояться темноты, когда светит солнце. Тем более что я – ее властелин.

– Раз Вестер очнулся, продолжим соревнование, – опять этот ректор! Я готов был его возненавидеть. Но вместо этого с трудом сел и переключил внимание на поле, отвергая попытки Лайлы увести меня прочь. Зря только садился. Шестой участник сдулся сразу, на первых же секундах. Наверное, даже стихийника опередил. Какие нежные пошли боевики. Настала очередь Лави. Воодушевленный Ранибеттой, он выходил на поле, так и лучась самоуверенностью. Хоть я и знал, что Лави уже трусит. Что поделаешь? Мой друг не относился к разряду отчаянных смельчаков.

С зеркала в седьмой раз сняли покрывало. Лави вздрогнул. Его и без того большие глаза стали почти что круглыми. Неужели и правда бабуля?

– Лайла, у вас такая страшная бабушка? – спросил эльфийку.

– О да! – кивнула она. – С нашей бабулей лучше не связываться. А почему ты спросил?

– Лави думал, она будет в зеркале. И чем же старая женщина такая страшная?

– Слышала бы тебя бабуля, – побледнела Лайла, – она бы заставила тебя весь вечер танцевать с ней вальсы. А вальсирует она как демон. Ты что! Она молодая. Ей всего пятьсот три. И любой намек на возраст – для нее кровное оскорбление. У нее было пять мужей, а сейчас – три любовника. Потому что бабуля решила больше не выходить замуж. Она играет в карты лучше всех эльфов в округе. Хотя эльфы вообще редко играют в карты. В общем, светлая леди Наариэн – это стихийное бедствие нашего края.

А Лави держался. Правда, у эльфа уже начинал дергаться глаз и дрожали губы. Уже двенадцать минут. Молодчина! Забираю свои слова насчет смелости Лави назад. Тринадцать, четырнадцать. Я лично следил за стрелкой. Пятнадцать. Шестнадцать. Он меня победил!

Лави сделал шаг назад, зажмурился, потер глаза и попросил закрыть зеркало. Раздались бурные аплодисменты. А эльф так же грациозно двинулся обратно к скамье.

– Бабуля? – спросил я, стоило ему присесть.

– Нет, – качнул головой Лави. – Оказывается, есть тот, кого я боюсь больше.

– Тоже какой-нибудь родственник? – хмыкнул я.

– Темный властелин.

Приехали. Мною уже юных эльфов пугают.

– Что в нем такого страшного? – я уже собирался обидеться.

– Понимаешь, – Лави покосился на других участников, которые зря напрягали слух, – когда я был младше, мы какое-то время жили в Темном королевстве. И мать все время говорила, что, если я не буду примерным эльфом, она отдаст меня темным и темный властелин будет пытать меня в подземельях своего дворца. А потом он приехал в наш город лично. Я так боялся, что весь день не выходил на улицу, только высунул нос из-за занавески. И надо же было его кортежу проезжать мимо! Он заметил меня – и подмигнул! Я потом неделю не мог спать ночами.