Какого цвета убийство?

Откашлявшись, Алекс Кинг начал коуч-сессию с самым опасным преступником страны. Почему бы и нет?

* * *

Микрофон Алекс сразу отдал Нине на парковке у офиса и почувствовал небывалое избавление. На встрече он удивился сам себе, насколько был собран и спокоен, но сейчас, когда все закончилось, его руки тряслись. Он покачал головой, когда Нина вопросительно на него посмотрела.

– Не сейчас. Впечатления потом. Я должен обдумать свои выводы.

– Ну хоть что-то ты можешь сказать?

Он задумался. Хоть что-то может.

– Разговор имел несколько планов. Где-то он явно притворялся, но и косвенно проговорился раз-другой. Не знаю. Надо переварить, переслушать и проанализировать.

Нина не стала протестовать. Она бросила микрофон в бардачок и захлопнула водительскую дверцу.

– Я прослушаю разговор вместе с Хельмарком. Посмотрим, сможем ли мы что-нибудь из него извлечь. Поехали.

Они сели в машину. Теперь нужно было посетить детский сад, куда ходила Юханна Хельмарк. Если вся семья исчезла, то, может быть, в садике что-нибудь знают. Кто-то из персонала наверняка что-то слышал… Попробовать стоило.

* * *

Их встретила Моника Биландер, моложавая заведующая детским садом «Одуванчик» в Тэбю. На ее лице застыла внимательно-страдальческая маска, как только она узнала, что к ней обратились полицейские. Она провела их в комнату персонала, где повис запах подгоревшего кофе и детской блевотины, а на стенах были развешаны веселые примитивные рисунки. Все здесь казалось потрепанным, из цветов мебели доминировали коричневый и серый. Яркие игрушки и книжки мало оживляли картину. Беззаботное детство, счастливая пора, ага.

– Хотите кофе?

– Нет, спасибо. Итак, Моника, – серьезно проговорила Нина, глядя в глаза заведующей, – что вы можете рассказать по поводу Юханны?

Несколько мгновений взгляд Моники блуждал между Ниной и Алексом, она стала заламывать руки, подбирая слова.

– Она часто отсутствует?

– Только когда болеет, – ответила заведующая с натянутой улыбкой, не способной никого обмануть. Наверное, она так много времени проводила среди детей, что забыла, как общаться с взрослыми.

– Так родители сообщили вам, что она болеет?

После слишком долгой паузы Моника ответила:

– Я точно не знаю.

– Как это?

Казалось, заведующая вот-вот заплачет.

– Детский сад находится в вашем ведении. Как вы можете не знать?

– Нет-нет, у нас во всем порядок, правда, – проговорила Моника, качая головой, а потом начала кивать безо всякой причины.

Нина строго посмотрела на женщину. Моника все больше нервничала.

Прошло больше полминуты. Алекс пытался вычислить, какую стратегию выбрала инспектор Мандер, но, какой бы та ни была, она явно не работала. Он положил ладонь на плечо Нины.

– Могу я поговорить с тобой наедине?

– Мы отлучимся на минуту. А вы пока подумайте, заявляли родители Юханны о ее болезни или нет. Позвоните кому надо, выясните.

Они вышли из комнаты для персонала.

В коридоре, стоя рядом с доской объявлений, он спросил:

– Как, по-твоему, идет процесс?

– Она лжет.

– Я не называл бы это ложью.

Нина фыркнула.

– Она не говорит правды, увиливает от ответа – и это не ложь?

– Она говорит то, что считает правильным ответом, – тихо проговорил Алекс. – Она «зеленая». Рассказывает то, что, как ей кажется, мы хотим услышать.

– Я из полиции. Она не должна мне лгать, как и не должна ничего утаивать.

– При виде нас она как язык проглотила. Она всячески старается избегать конфликтов, а тут ты внезапно решила включить «плохого копа». Если повысишь голос, у нее будет нервный срыв или того хуже – обморок. С «зелеными» надо вести себя очень аккуратно, они раскрываются только в комфортных условиях.

Нина сжала губы и нахмурилась, но ничего не сказала.

– Если ты дашь мне шанс попробовать, я смогу сделать так, чтобы она рассказала, при каких обстоятельствах видела Юханну Хельмарк в последний раз. Мы же это хотим узнать?

Нина покачала головой.

– Мне все больше кажется, что этим делом должна заняться полиция. Официально. Завести дело и допросить всех свидетелей под протокол.

– Я могу убедить ее рассказать, что она думает о своей работе, выяснить, как зовут ее мужа. Если у нее есть дети, ты узнаешь, чем они занимаются. А потом мы сможем спросить, что произошло, когда исчезла Юханна Хельмарк. С «зелеными» не следует идти вот так в лоб.

Нина уставилась на него. Желваки у нее на лице напряглись, по шее поползли красные пятна. В конце концов она кратко кивнула. Вот и славно. С ее вспышкой гнева он разберется позже.

Вернувшись в комнату, они поменялись местами.

– Моника, я вижу, что вам тяжело, – сказал Алекс.

Заведующая смотрела в стол.

– Могу себе представить, как много у вас забот…

За окнами раздался дикий вопль, словно во дворе кого-то убивали. Следом – некрасивое слово, за которое родители грозятся помыть детям рот с мылом. Еще через секунду послышался строгий выговор воспитательницы.

– Здесь очень стрессовая обстановка, – констатировал Алекс.

– Да, бывает тяжело, – проговорила Моника, вытирая уголок глаза. – Большие группы, детей много, а воспитатели все временные. И без конца болеют.