Какого цвета убийство?

Когда Хельмарк уже собирался подняться из-за стола, Юнас Росс посмотрел на него со странным выражением лица:

– Кстати, как поживает ваш брат?

Комиссар замер. Удивился он ровно настолько, чтобы растеряться и забыть, что у него вообще есть брат.

– Э… Фредрик?

– Да. Я так и подумал сразу, что вы его брат… Мы с ним учились в одном классе в Бандхагене.

– Вы с семьдесят первого года?

Роос кивнул.

– Я видел вас несколько раз. Вы ведь на несколько лет старше?

– Я с шестьдесят пятого. У Фредрика все хорошо, – проговорил он, задним числом и сам не понимая, зачем он это сказал. – Но разве вас тогда звали Роос? Признаться, вы показались мне смутно знакомым, но вот фамилии не узнал.

Юнас Роос покраснел.

– Тогда я был Юнасом Магнуссоном. Роос – это фамилия моей жены.

Он коротко кивнул, поправил пиджак и вышел из ресторана, спешно пролавировав мимо столиков. Его плотная спина в дорогом пиджаке исчезла из виду, как только он перешел дорогу и смешался с толпой.

«Проклятье», – только и подумал комиссар полиции, оставшийся со счетом почти на шестьсот крон.

* * *

Идя быстрым шагом обратно в свой офис на Биргер-Ярлсгатан, Юнас Роос ни разу не обернулся. Просто не было сил на секреты и шарады. Ему придется принять решение по поводу того, как действовать дальше. Вся эта история с раком Мари застала его врасплох.

Письмо от доктора Бергстрёма нельзя было истолковать никак иначе. Мари умирает. Такого фактора не было в его расчетах. Сколько времени на это потребуется? Это могло произойти быстро, но могло и затянуться. Неделя? Месяц? Полгода? Процесс умирания от болезни – непредсказуем. Иногда рак и вовсе рассасывается сам по себе – ко всеобщему удивлению…

Юнас шел в полной прострации и чуть не врезался в машину, свернувшую со стороны Брюнсгатан. Да-да. Сам разуй глаза, урод. Вокруг него люди спешили на обед или уже с него, он же не обращал на них никакого внимания. Стоило ему поднять глаза, и он сразу же столкнулся бы с кем-нибудь из знакомых, а этого ему сейчас совершенно не хотелось.

Конечно, ему было жаль Мари. Он по-прежнему хорошо помнил ее первую встречу с болезнью. Это было всего несколько лет назад, и тогда Юнас страдал не меньше, чем она. Сидел рядом во время процедур, держал ее за руку, плакал вместе с ней.

Именно тогда что-то изменилось в его чувствах. Само собой, он любил ее, когда женился на ней. Наверняка любил, иначе не подписал бы брачный контракт. Но вместе с тем он уже не помнил, что именно испытывал, – не мог вызвать в себе то теплое прекрасное чувство, которое большинство людей называет любовью. Мари – прекрасная женщина во всех отношениях, красивая, хорошо сохранившаяся для своего возраста. И совсем не склонная к снобизму. Правда, она родилась в семье снобов, и они воспитывали ее по своему вкусу. Конечно же, она ходила в частные школы, имела личного шофера, еще в детстве объехала полмира, побывав в Альпах, в Ницце, в Куала-Лумпуре и бог знает где еще, куда таскали ее за собой родители. Однако от этого она не стала считать себя пупом земли. Оставалась открытой, веселой и с уважением относилась к другим людям. Юнас всегда считал ее здравой, цельной личностью, с которой всем полагается брать пример. Мари не притворяется, она действительно очень хороший человек.

Он отдавал ей должное. Уважал ее. Но не любил.

Вводя код на двери с улицы, Юнас пытался решить, что же ему делать. Что там насчет этого Хельмарка? Насколько хорошо соображает комиссар? У него типичное топорное мышление копа, или же он иногда любит пораскинуть мозгами за пределами условий задачи? Пожалуй, тут все же проблем не возникнет. Габриэль Хельмарк сделает то, чего от него можно ожидать.

Интересное совпадение – делом занимается старший брат одного из бывших одноклассников Юнаса… Всего лишь несколько месяцев назад он повстречался с женой Фредрика – невесткой Хельмарка. Мартиной. И это тоже была странная случайность. Словно кто-то свыше пытался ему что-то сказать. Приятель, говори громче, что ли…

Повесив пальто на общую вешалку, он уселся за свой письменный стол. В офисе гудела жизнь, люди разговаривали, кто-то хохотал. Когда он сам в последний раз смеялся? С Мари или с кем другим… Казалось, он застрял в серьезной части самого себя. Стал молчалив и замкнут.

Как он стал таким? И зачем?

Этого Юнас точно сказать не мог, но подозревал, что работа исполнительным директором на собственного тестя внесла свой вклад. Невозможно расслабиться и настроиться на счастье хоть на одну секунду, когда старый патриарх постоянно заглядывает ему через плечо. Пару раз в неделю звонит по выдуманному поводу. Черт, ему уже за семьдесят – и чего он не уйдет на покой? Почему не может ослабить хватку, дать Юнасу спокойно делать свое дело? Он хорошо справляется. Вкалывает как проклятый.

Зачем он пошел на такой риск? Ведь понимал, что нельзя брать в долг деньги компании – по крайней мере, не такие большие суммы. Но откуда ему было знать, что биржа рухнет? Он был шокирован крупнейшим экономическим кризисом тысячелетия не меньше, чем все остальные на планете.