Какого цвета убийство?

– Ты хочешь сказать, появились еще письма? Новые зажравшиеся богатеи получили угрозы в свой адрес?

Ульвгрен не ответил. Не проронив ни слова, он вышел из тесного кабинета комиссара полиции.

Глава 85

– Что ты делаешь?

Когда Фредрик вошел в кабинет, за столом сидел Стен-Инге. Перед его ноутбуком!

– Я только хотел забрать кое-какие бумаги, что лежат у меня в столе, – ответил тесть, открывая средний ящик. Некоторое время он перебирал его содержимое. Несколько вскрытых конвертов с какими-то письмами, ручки, черный коврик для мыши, коробочка скрепок для степлера. Старый бумажник. Всякая ерунда, которая, вероятно, водится во всех старых письменных столах.

– Налоговые декларации. Куда же я их дел? – Стен-Инге поднялся и похлопал Фредрика по плечу. – Ну, неважно. Давай, работай.

Он вышел шаркающей старческой походкой. Интересно. Обычно он ходил гораздо бодрее.

Но сейчас важнее другое. Фредрик был уверен – старик нажимал на клавиши. Его руки были на клавиатуре. Ящики открывают не так.

Внутри у Фредрика появился неприятный тяжелый ком, как будто он невзначай проглотил шар для боулинга. Он точно знал, что видел.

Рабочий стол на экране ноутбука выглядел таким же, каким он его оставил. Файл, который Фредрик назвал «Дело Свартлинга» – глупо, конечно, но как черновое название сгодится, – висел внизу. Фредрик дважды кликнул по нему. Текст, возникший перед глазами, находился не в конце документа. Это была не двести тридцатая страница, а сто двенадцатая – там появлялись первые подозрения о том, что за Свартлингом стоит другой человек.

Неужели он оставил курсор на сто двенадцатой странице? Мог и оставить. Фредрик постоянно прыгал по всему тексту, перелистывал его то вверх, то вниз.

С другой стороны, даже если старик что-то видел – какое это имеет значение? Ведь он и без того подробно рассказал ему о своей работе. О заказчике. О том, какие это опасные парни. Это все уже не тайна. Возможно, тестю просто стало любопытно, вот он и сунул свой нос в рукопись. Потом еще автограф попросит.

Усмехнувшись этой мысли, Фредрик выдвинул один из ящиков. Там лежало множество старых фотографий их с Мартиной. Несколько старых снимков из отпуска. Где-то у воды. С младенцем на руках. Судя по прическе жены, это Оскар. Фото, снятое на станции Борлэнге, где они когда-то встретились. Их сфотографировал друг Фредрика. Он ехал тогда на север, Мартина – на юг. Здесь она выглядела такой юной… юной и неиспорченной. Он перевернул фотографию. На обороте кто-то подписал карандашом: «МФСБ». «Мартина и Фредрик, станция Борлэнге». Судя по всему, Мартина время от времени посылала своему отцу их совместные фотографии, а тот складывал их в ящик. Настолько они его интересовали.

Какой же это год? Должно быть, девяносто первый или девяносто второй…

Разглядывая на снимках молодого себя, он задался вопросом, о чем бы он подумал тогда, если б знал, куда приведет его жизнь? Какие решения он принял бы? Так и не довершив этот поток мыслей, Фредрик засунул фото в задний карман. На память. Задвинув ящик, он вернулся к ноутбуку.

* * *

«Я знаю, что они у тебя забрали».

Фредрик ощутил, как под кожей заходили желваки. Лицо Юханны не оставляло его ни на секунду. Всего несколько дней назад до него дошло, что он считал самые важные вещи в жизни само собой разумеющимися. Как он раньше мог бродить туда-сюда по своим рутинным дням, совсем не думая о дочери? Иногда он и вовсе не отдавал себе отчета в ее присутствии. Сидит что-то такое на диване, мультики смотрит.

Когда весь этот кошмар закончится, все станет по-другому. Это он обещает – себе, Юханне, Оскару, Мартине. Всем.

«Я тоже знаю», – написал он одеревеневшими пальцами.

«Сомневаюсь».

Фредрик почувствовал, как буквы заплясали по экрану. Он сидел, погруженный в свои мысли, когда его осведомитель вошел в чат. Журналист потер глаза кулаками.

«Дело принимает опасный оборот, – написал он. – Что тебе известно?»

Пауза.

«Крестный отец – уважаемый человек в обществе».

«Он известная личность, из тех, о ком постоянно пишет желтая пресса, о ком ни за что не подумаешь, что у него есть связи с мафией?»

«Тебе не удастся разоблачить его. Этот человек успешен и имеет деньги, но не выпячивает себя. Укрылся где-то в средних слоях общества, не испытывая потребности быть на виду. Вся суть в том, что никто не знает о его существовании».

«Ты встречался с ним?» – написал Фредрик.

«Свартлинг встречался. Но он никогда в этом не признается. Официально главной фигурой является он, пусть так все и останется. Очень мало кто знает, что есть некто над Свартлингом. Это задумано быть тайной. То, над чем ты работаешь, должно еще больше укрепить эти представления. Возникли подозрения, что произошла утечка сведений о существовании Крестного отца, и поэтому была задумана биография Свартлинга. Чтобы обеспечить ему ведущее место. Все внимание должно быть приковано к Свартлингу. Он должен стать тем, о ком все заговорят. Это займет полицию очень надолго».

«Но…»

Но – что? Что-то тут не сходилось, но Фредрик никак не мог понять, что именно.

«Но почему он не хочет быть на виду?»