Какого цвета убийство?

Она поймала себя на том, что ломает голову, как рассуждал бы в этой ситуации Алекс Кинг. Ее безупречная логика споткнулась о банальную нехватку знаний о человеческом поведении.

Глава 26

– Повстречала вчера старого знакомого, – сказала Мартина за завтраком. Одной рукой она наливала молоко Юханне, их пятилетней дочери, другой подкладывала мюсли Оскару.

– Старого знакомого? – переспросил Фредрик, не отрываясь от газеты. Сегодня он поднялся рано, вопреки обыкновению: день у него был расписан. Работы на несколько часов.

– Помнишь Юнаса?

– Нет.

– Из класса.

– Из нашего? Из девятого?.. Ты имеешь в виду педика Юнаса? Да ладно! – наконец он соизволил отложить газету.

– Геем он не был.

– Это он сказал? Во всяком случае, Юнас всегда был какой-то женоподобный. С дряблой задницей, как у престарелой манекенщицы.

Мартина подняла глаза к потолку, и ее муж быстро сообразил, что тему развивать не стоит.

– Несколько недель назад мы были на одной конференции, и он слегка перебрал.

– Приставал к тебе? – ухмыльнулся Фредрик. Это было бы неожиданно. В школе этот парень панически боялся девчонок, заикался и потел в их присутствии.

Мартина бросила на него строгий взгляд и чуть заметно кивнула в сторону дочери. Юханна намазывала бутерброд с сосредоточенностью человека, творящего свой magnum opus[2]. И когда они уже решили, что дочка ничего не услышала, она спросила:

– Папа, а кто такой педик?

Мартина практически испепелила взглядом мужа, да так, что Фредрик поперхнулся своим кофе.

– Э… Это мальчик, которому нравится целовать других мальчиков, – неловко пояснила она, очевидно, понадеявшись, что дочка не станет развивать мысль.

– Да брось, на дворе две тысячи десятый год… – глава семейства с опаской покосился на Юханну. Та, слава богу, вернулась к своему бутерброду. – Ну, и о чем вы с ним говорили?

Мартина, пожав плечами, проговорила:

– Он разочаровался в своем браке. Хочет развестись, но не может. Детей у них нет, он работает с утра до ночи – к тому же на своего тестя.

А парню, должно быть, чертовски тяжело. Фредрик скорее дал бы себе что-нибудь отрезать, чем согласился работать на своего тестя. Но вслух об этом, естественно, не сказал.

– Хотел рассказать о проблемах с женой. Я его выслушала, дала пару советов. Надеюсь, не вредных. А вчера мы с ним снова столкнулись.

Наверное, Мартина хотела сказать что-то еще, например, что пригласила Юнаса к ним на ужин. Но тут он взглянул на часы и присвистнул.

– Ого! Сколько уже времени. Дорогая, мне пора бежать.

Он наспех поставил грязную посуду в раковину. Денек обещал быть интересным. А к ним на рождественского гуся заявится старый школьный приятель – так и что с того? Если надо, он охотно выступит жилеткой, в которую можно поплакаться.

– Фредрик, мы еще должны обсудить подарки…

Он улыбнулся жене.

– До праздников куча времени. Успеется.

– Осталось всего две недели, а список Оскара составлен… с размахом.

– Утрясется. Все успеем, – бросил он и, чмокнув Мартину в щеку, вихрем унесся на встречу.

* * *

Пару часов спустя разговор о Юнасе и его неудачном браке начисто стерся у Фредрика из памяти. Он очень надеялся, что не опоздает на первое интервью. Адрес он куда-то записал, но теперь не мог найти бумажку и ехал по улицам с минимальной скоростью, вертя головой. Ему казалось, что это была улица Фалугатан, но точно помнил он только номер дома – 23.

Проверить адрес по карте ему и в мысли не пришло. В каждой машине есть навигатор, но Фредрик им не пользовался. Инструкция к той штуковине – толстенная книга на двести страниц, а жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на такие вещи.

Наконец он обнаружил улицу Фалугатан – и сразу понял, что приехал куда надо. Добравшись до дома 23, увидел табличку: «Д. А. Энтерпрайз». И сейчас ему предстоит встретиться… с самим Д. А.? Давид Андерссон. Или, скажем, Даг Арцелиус. Поднимаясь на лифте на пятый этаж, Фредрик успел сконструировать еще одиннадцать комбинаций имен к инициалам Д. А. Один из лучших вариантов звучал как Дегенерат Артритный.

Поправив воротник рубашки, он позвонил в дверь. Мужчина, открывший ему, был одет в джинсы и пиджак, из-под которого торчал большой живот. Волосы тоже собраны в хвост, как у Лукаса Свартлинга. Олдовые рокеры, мать их…

– Привет, я Фредрик Хельмарк. Я ищу… э-э… минуточку… – Он принялся хлопать себя по карманам в поисках бумажки.

– Кристиана Юнссона, – подсказал мужчина. – Это я.

– Точно, привет! – Фредрик протянул руку, и Юнссон с серьезным видом пожал ее, попутно глянув на часы.

– Знаю, – проговорил журналист, виновато улыбаясь. – Такое ужасное движение! Просто никуда не добраться.

– В это время? – спросил Юнссон, приподнимая одну бровь.

– Там авария возле… возле… послушайте, мы тут будем сидеть?

Юнссон, не говоря ни слова, жестом пригласил гостя в квартиру. Они расселись в кресла в гостиной, весьма удобные, между прочим. Фредрик достал блокнот и диктофон и положил их на журнальный столик.

– Итак, Кристиан Юнссон. Скажите, какова ваша должность в концерне?