Какой простор! Книга первая: Золотой шлях

— Ах, верховная власть в государстве! Кто же эта власть? Не вы ли, гражданин Змиев, кровно заинтересованный в том, чтобы в России лошади заражались сапом?

Змиев вздрогнул, словно его ударили по лицу. Только теперь узнал он механика Иванова со своего утилизационного завода в Чарусе, о котором Степан Скуратов говорил: «Настоящий задор живет в нем, как в булыжнике искра. Ударь его — полетят искры, а случись солома поблизости — не миновать пожару», и тут же встал перед глазами его сынишка, худенький голубоглазый мальчик.

— Узнали? — улыбнулся Иванов.

— Да, узнал. Как же не узнать, человек вы на земле заметный.

— Вот и довелось нам снова встретиться.

— Я прошу не из личных интересов. Поезд необходим председателю Государственной думы и Временного комитета. Государь император ждет нас для переговоров — как вы не хотите этого понять? — заискивающе проговорил Змиев.

— Подождет, подождет, да и перестанет ждать.

— Товарищ Иванов, тебя к телефону, — из соседней комнаты высунулась по-мужски остриженная голова курсистки.

— Простите меня, я занят. Поезда мы вам не подадим, так и передайте своему Родзянко. — Не пожав рук посетителям, Иванов вышел из комнаты, твердо, с нажимом ставя ноги.

— Этот, несомненно, большевик, — сказал Караулов. — Нам нужно найти в Совете меньшевиков и договориться с ними. И мы добьемся успеха.

XXVI

В Петроград ворвалась ранняя весна. По Неве, сливаясь с шумом огромного города, валил ледоход; многопудовые льдины, сталкиваясь, поворачиваясь во все стороны и обламывая друг у друга бока, стремились на морской простор. Александра Ивановича Иванова они наводили на мысль о раскрепощенных силах народа, рванувшегося вперед, к свободе. Быстрая, бурная вода все прибывала, и казалось — вот-вот сметет чугунные мосты, украшенные императорскими коронами, вырвется из своего гранитного ложа и пойдет крушить и переворачивать все, что стоит на ее стремительном пути.

Большевистская партия вышла из подполья. Тысячи ее членов возвращались в столицу из-за тридевяти земель — с Нарыма, из Туруханского края, из Якутской области, — начиная великую работу по сплочению пролетарских сил.

В конце апреля большевики завода «Ленгензипен», где Александр Иванович Иванов после возвращения из ссылки встал на партийный учет, избрали его с совещательным голосом на апрельскую конференцию РСДРП (большевиков).

В день открытия конференции Иванов встал рано, положил в нагрудный карман гимнастерки мандат и пошел побродить по вечно молодому городу. Проходя мимо Александрийского театра, рассмеялся: в руки бронзовой Екатерины II кто-то вложил красный флаг.

Облокотившись на чугунные перила, Иванов долго стоял на Троицком мосту и смотрел на бушующую Неву. Поминутно он поглядывал на свои серебряные часы фирмы «Павел Буре». Нетерпение его мучило. Основной доклад по текущему моменту и аграрному вопросу на конференции должен был делать Ленин, недавно вернувшийся из эмиграции.

Стрелка на часах Александра Ивановича двигалась медленно. Сколько раз побывали эти часы в закладе у Обмылка в Чарусе! Не выдержав поставленного себе срока, Иванов двинулся на Высшие женские курсы. Конференция была назначена там на десять часов утра.

Александр Иванович был уверен, что явится первым, но, войдя в аудиторию, увидел Владимира Ильича, присевшего на ступеньки кафедры. Трое матросов стояли у окна. Он узнал Ленина сразу, хотя видел впервые. Наклонив крупную голову с большим залысым лбом, Ленин быстро писал на листках почтовой бумаги, перечитывал, черкал и снова писал. Карандаш с треском сломался. Ильич досадливо нахмурился, пошарил по карманам пиджака, вынул маленький перочинный ножичек, попробовав ногтем его лезвие, принялся поспешно чинить карандаш. Здесь он увидел Иванова, молча наблюдавшего за ним.

— Здравствуйте, товарищ! — с мягкой интонацией сказал Ленин, поднимаясь со ступенек и собирая в бумажку мелкие карандашные стружки.

— Доброго здоровья, Владимир Ильич! — ответил Иванов и медленно повернулся, собираясь уйти, не мешать Ленину.

— Постойте, куда же вы! — Владимир Ильич легкой походкой подошел к нему. На Ленине была темная тройка, темный галстук и ботинки с тупыми носами. — Очень хорошо, что вы пришли так рано, я хочу поговорить с товарищами, прибывшими с мест. Ведь приехали делегаты из промышленных центров, из национальных окраин. Вы откуда, товарищ? Как ваша фамилия?

Стесняясь своего большого роста, Иванов коротко рассказал о себе и большевиках Чарусы. Слегка наклонившись вперед, Ленин внимательно слушал.

— Партия в настоящий момент выдвигает тезис перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую… Это новый этап. Партия окрепла. В Петрограде во время войны было около двух тысяч членов партии, плативших взносы в партийную кассу, сейчас шестнадцать тысяч. Наша конференция представляет восемьдесят тысяч большевиков, — щуря зоркие, необыкновенно живые глаза, сказал Ленин и тут же спросил: — Как рабочие вашего предприятия относятся к Временному правительству?