Каков есть мужчина

– Ш-ш-ш, – говорит она, словно малому ребенку, поглаживая по лицу.

– Прекратите это, – повторяет Мюррей.

– Ш-ш. Zatvorite oci, – говорит Влетка.

– Пожалуйста, закройте глаза, – переводит дочь.

– Она опять будет бить меня?

– Пожалуйста, – мягко просит молодая женщина, – закройте глаза.

Влетка тем временем поглаживает лицо Мюррея, и ему приятно. Он закрывает глаза. Теперь она говорит мягким голосом, держа его руку. Напевает что-то, продолжая держать его руку, поглаживая ее. Пение обрывается. Он чувствует, как она двигается, вставая с дивана. Он открывает глаза и видит, что она стоит и гасит свечи.

– Так мы закончили? – спрашивает он.

Дочь переводит.

Влетка качает головой. Она что-то говорит и показывает на столик, за которым сидит ее дочь.

– Пожалуйста, садитесь сюда.

– Что тут происходит? – говорит Мюррей.

Влетка снова просит его сесть за стол. И он садится, напротив ее дочери. Тогда Влетка тоже присаживается к ним, вынув что-то из буфета. Колода карт.

Она сидит за столиком лицом к стене, перед гобеленом с театрально плачущим Иисусом. Слева от нее сидит, улыбаясь, дочь. Расположившийся по другую сторону Мюррей интересуется, нельзя ли закурить.

Можно.

Он закуривает, пока Влетка тасует карты.

Сама она тоже курит, дешевая сигарета прилипла к губе, что в сочетании с халатом придает ей сходство с бандершей, а ее руки умело тасуют старую колоду. Воздух в комнате, и так серый и тусклый, скоро наполняется голубыми разводами сигаретного дыма.

Она кладет колоду лицом вниз на стол. Затем одним отработанным движением разворачивает ее идеально симметричным веером.

Дочь, как обычно, переводит ее указание:

– Пожалуйста, возьмите одну.

Мюррей бросает взгляд на Влетку. Она смотрит в другую сторону, устало затягиваясь чинариком, ожидая, пока он возьмет карту. Его рука тянется к центру стола. Зависает на секунду над карточным веером, затем его указательный палец прижимает одну карту и вынимает ее. Влетка поспешно берет ее и смотрит.

– Prošlosti, – говорит она, кладя ее на столик лицом вверх.

– Прошлое, – переводит дочь.

На карте изображен сидящий мужчина – подавшись вперед, он держит в руках большую монету. На голове у него тоже монета и еще что-то, напоминающее незатейливую корону, ноги же его также стоят на двух монетах. Поза сгорбленная, напряженная, оборонительная. Он смотрит прямо вперед с угрюмым выражением. В его чертах угадывается усталость. Налитые кровью глаза, не ведающие сна. Позади него, на некотором расстоянии, лежит город.

– Пожалуйста, – переводит дочь, улыбаясь Мюррею через стол, показывая большие желтые зубы, – возьмите еще одну.

Мюррей берет.

Когда он вытягивает карту из веера, Влетка переворачивает ее и говорит:

– Prisutna.

– Настоящее.

Башня на фоне черного неба. Верхушку башни поражает большой зигзаг молнии, сбрасывая с верхушки корону. Над башней вьются языки пламени. Две фигуры падают в темное небо, словно сброшенные взрывом с башни, такой прочной на вид. Их лица полны ужаса. Один из них в короне.

Дочь говорит Мюррею взять еще одну карту.

Он кладет сигарету на край пепельницы и берет третью карту.

Влетка кладет ее рядом с первыми двумя и говорит:

– Budućnost.

– Будущее.

Мюррей, снова взяв сигарету, смотрит на три карты.

Парень с монетами.

Пораженная молнией башня.

Старик с лампой.

На последней карте изображена элегантная фигура в монашеском одеянии. С капюшоном. И белой бородой. В одной руке человек держит зажженную лампу, в другой – длинный посох. Голова склонена, глаза как будто прикрыты, несмотря на лампу в руке, словно освещающую что-то. Задний фон напоминает заснеженную пустошь. Так или иначе там ничего нет.

Влетка изучает карты минуту, докуривая. Затем, раздумывая, она гасит окурок несколькими мягкими движениями. Она кажется уставшей. Показывая на первую карту, она говорит:

– Ovo je tvoja prošlost.

– Это твое прошлое, – переводит Мюррею дочь.

Он сидит, сплетя руки перед собой на столике, опустив плечи. На него навалилась усталость.

– Да? – произносит он.

Продолжая показывать на первую карту, Влетка начинает что-то говорить. Это звучит как некий перечень. Дочь переводит, ее слова смешиваются со словами матери.

– Материализм, – говорит она, – накопление материальной собственности, интерес только к благосостоянию, власти, положению, получению выгоды и удержанию того, что имеешь, стяжательство, зависть, желание повелевать, отрицание слабостей. – Она улыбается Мюррею. Она все время улыбается, несмотря на то, что у нее выпали почти все волосы, речь невнятная и замедленная, и она не может пройти даже двух шагов. – Это ваше прошлое, – повторяет она.

– Как скажете, – говорит Мюррей с долей сарказма.

Он начинает жевать губами, боязливо переводит взгляд от одной женщины к другой.

Влетка держит палец над пораженной молнией башней с летящими вниз жертвами, и палец напоминает дрожащий фаллос, выплевывающий огонь. Теперь она говорит Мюррею о его настоящем.

– Это ваше настоящее, – переводит дочь. – Переворот, волнения, сорванные планы, беспорядок, смиренная гордость, унижение, даже насилие…