Кактус для вашей мыши

– Макс, а что я буду делать, когда у него это пройдёт? – я очень серьёзно посмотрела на Макса, потому что вдруг поняла, что не хочу, чтобы Беляев, так внезапно возникший в моей жизни, из неё исчезал. – Для него это просто эпизод, а я …я ведь могу…всерьёз…

– Лучше подумай, что ты будешь делать, когда это пройдёт у тебя, – не очень понятно ответил Макс, всматриваясь в небольшую, но плотную толпу, скопившуюся вокруг что-то вещающего народу господина Беляева. – Ты не видишь Нику?

– Кого?

– Веронику… – Макс обеспокоенно прищурился, – я её не вижу. Ведь вот только что рядом с ним стояла.

– Добрый день, – раздался внезапно справа от нас женский голос, и я, вздрогнув повернулась туда. – Не помешаю?

Нам с Максом вежливо улыбалась Вероника. Как говорится, занавес….

– Ника! – радостно воскликнул Макс и даже вроде бы сделал попытку её обнять или поцеловать, но вовремя опомнился, сообразив, что вокруг полно народу, который, к счастью, не в курсе высоких отношений в семье виновника сегодняшнего торжества. – А мне казалось, я видел тебя там, возле лестницы. Как ты смогла так быстро оттуда сбежать?

– Ой, там так скучно, – Вероника слегка наморщила носик настолько идеальной формы, что невольно закрадывалась мысль: а приложил ли к нему руку талантливый пластический хирург. – Здесь гораздо интереснее…

При этом она самым внимательным образом изучала меня, даже не пытаясь делать вид, что это не так. Я, в свою очередь, тоже, не стесняясь, рассматривала женщину, о которой столько слышала за последние несколько дней. Ну что сказать…Вероника была красива, я бы даже сказала – очень, просто до неприличия красива. И великолепно это сознавала, снисходительно позволяя окружающим любоваться своей безупречностью. Наверное, если бы в этом идеальном лице присутствовала хотя бы капля живых человеческих эмоций, тепла или интереса к окружающим, от неё невозможно было бы отвести взгляд, но равнодушие, сквозившее в каждом повороте головы, в каждом движении бровей или взмахе ресниц сводили на нет всё очарование. Хотя, видимо, не для всех, потому что Макс смотрел на свою Веронику с таким щенячьим восторгом и ничем не замутнённым обожанием, что если бы я верила в колдовство, то даже не усомнилась бы – это оно и есть, во всей его, так сказать, сомнительной красоте и несомненной эффективности. Ибо создавалось впечатление, что при виде неё он тут же забыл о том, что ещё недавно, увидев компрометирующее фото, готов был рвать и метать, хлопал дверями и вообще был сам на себя не похож.

– Максим, – Вероника обращалась к Максу, но при этом не прекращала сканировать меня холодным и откровенно враждебным взглядом. Интересно, и чем я ей так не угодила? Вряд ли тем, что её муж провёл у меня ночь…Хотя…да, звучит как-то…бредово звучит, если честно. – Ты не представишь мне свою знакомую?

О как! Ай да Вероника! Одной фразой расставила сразу все акценты – это надо уметь…снимаю шляпу. В нескольких словах указала мне, вернее, попыталась указать, моё место – я просто знакомая, не более того. Чудесная формулировка «представь мне» должна была чётко показать всем разницу в нашем социальном уровне, мол, меня-то нужно представить, а она в подобных мелочах не нуждается, да и не царское это дело – знакомиться с такими незначительными персонами, как я.

– Конечно! – оптимизм Макса удручал, а его слепота настораживала: ну неужели он ничего не замечает? Ни насквозь фальшивой красоты, ни высокомерия, ни равнодушия? Где его хвалёный аналитический расчётливый ум? Я, конечно, знала, что любовь слепа и глуха, но не настолько же! – Ника, позволь тебе представить мою подругу детства, мы знакомы ещё с детского сада, представляешь? Так вот, это – Валерия, Лера Одинцова.

Вероника едва заметно кивнула, этакий едва заметный царственный наклон головы…и я поняла, что, пожалуй, меня давно никто так не раздражал и не был настолько неприятен, как ранимая и трепетная госпожа Беляева. Она молча смотрела на меня, слегка прищурившись, и, видимо, ждала, что я скажу традиционное «очень приятно». Серьёзно??

– Макс, а ты не хочешь теперь представить мне свою… – я сделала демонстративную паузу, – даму? А то как-то не очень хорошо получается: она знает, с кем разговаривает, а я – нет. Неправильно как-то, согласись?

– А вы, можно подумать, не знаете? – Вероника, как ни странно, купилась на эту простенькую уловку, я даже не ожидала. Неужели она так привыкла к тому, что её действительно потрясающая красота отбивает у всех окружающих способность адекватно мыслить?

– Откуда бы такая радость? Конечно, нет, – я подчёркнуто удивлённо приподняла бровь, – но врать не буду, у меня есть несколько версий.

– Хм, – взгляд Вероники перестал быть сонно-равнодушным, в нём появился холодный хищный блеск, однозначно не предвещавший мне ничего хорошего, – надо же, Дима переключился с изысканных деловых леди на хамоватых пейзанок? Неужели ему настолько захотелось экзотики?