Кактус. Никогда не поздно зацвести

Ясмин извинилась, что принесла плохие новости, сочувственно улыбнулась и ушла. Я осталась стоять – одна рука в рукаве плаща, другая бессильно повисла. Меня привело в ужас, как нечто настолько невинное можно замарать отвратительными подозрениями. Книги, вспомнила я. Кто знал о книгах? Кроме мистера Бриггса и меня, только один человек. Люди поверят всему, если им это нашептать, а Эдвард всегда был злобным сплетником. Я собиралась уличить его, как только приду домой, но он очень удобно отпросился в тот день ночевать у Стива. Слухи с фантастической быстротой дошли до школьного начальства, потому что не успела я достать из портфеля тетради и учебники и сесть за уроки, как матери позвонили из канцелярии и попросили утром зайти к директрисе. Мать спросила меня, что происходит, но я ответила, что не знаю. Я физически не могла думать о множившейся сплетне и надеялась, что все как-нибудь само собой затихнет и уляжется. Как только мать и я присели в кабинете директрисы, та перешла прямо к делу. Оказалось, ее внимание привлекла информация о недопустимых отношениях между мной и новым учителем Бриггсом. Тому есть свидетели, и не один, а много. Она попросила меня рассказать своими словами, что происходит. Я ответила, что прихожу в класс к мистеру Бриггсу на перемене, спасаясь от травли со стороны одноклассниц. Директриса спросила, дарил ли он мне подарки. Да, ответила я, но только подержанные книги. А просил ли он меня держать наши встречи в секрете? Да, но лишь чтобы и другие ученики не захотели оставаться в его классе на перемене. Директриса подалась вперед, выразила подобающую скорбь, что приходится поднимать такой вопрос, но трогал ли меня когда-либо мистер Бриггс и просил ли трогать его? Я могу быть совершенно честной, меня никто винить не будет, это же не я совершала нечто противоправное.

– Ничего подобного не было, – твердо ответила я. – Ничего даже отдаленно похожего. Никогда.

Директриса скептически поглядела на меня, словно не сомневалась, что я буду все отрицать. Заверив мою мать, что докопается до истины, она велела мне возвращаться в класс. Мать стояла с плотно сжатыми губами, когда я поцеловала ее на прощанье. На другой день за столом мистера Бриггса сидел замещающий преподаватель. Нам сказали, что мистер Бриггс заболел и, скорее всего, не вернется до летних каникул, которые начинались через пару недель. На будущий год он не появился, и больше я никогда его не видела. Я так и не узнала, уволили ли его, или он ушел сам после унизительного разговора с директрисой, или все равно собирался увольняться в конце учебного года. А меня снова ждала общая площадка на большой перемене и новые издевательства, причем уже не только по поводу пьянства моего отца. Но через несколько месяцев слухи о мистере Бриггсе приелись, и Кэрол переключилась на девочку, которую, как выяснилось, удочерили, и мальчика, который, по мнению Кэрол, был гей. Она по-прежнему прохаживалась насчет моего отца, но не с таким азартом. Однако я так и не простила Эдварда за то, что он лишил меня единственного места уединения и спокойствия и разрушил, как я до сих пор искренне убеждена, абсолютно нормальную человеческую симпатию между ученицей и учителем. Я высказала это брату в коридоре, вернувшись домой в день разговора с директрисой.

– Так любому же видно – он извращенец! – защищался Эдвард. – Поэтому я сказал Кэрол, когда был в гостях у Стива, потому что знаю – она твоя подруга. И вот почему я сказал директрисе!

Как ни странно, но моя мать была в ярости именно на меня, хотя вроде бы и поверила моим словам. Есть что-то нездоровое, заявила она, в том, что взрослый мужчина ищет общества девочки-подростка и осыпает ее подарками. Я, дескать, не должна была от него ничего принимать. Мистер Бриггс, наверное, понемногу втирался мне в доверие, и кто знает, чем это могло закончиться.

Мать обняла Эдварда за костлявые плечи:

– Слава богу, Тедди за тобой присматривает.

Если к вам явился незваный гость, нужно извлечь из этой ситуации лучшее. Я почувствовала, что ничего не имею против хмельной фантазии Кейт, и, подставив крепкий дубовый ларец как скамейку, достала коробку с лежавшими без дела узкими бокалами для шампанского с верхней полки кухонного шкафчика. Кейт налила в бокалы бузинного лимонада, и мы уселись, подобрав под себя ноги, на противоположных концах дивана, соорудив баррикады из диванных подушек у себя на коленях. Возникло неловкое молчание, пока мы обе размышляли, что же, черт побери, сказать. Всякий раз, идя к кому-то в гости, я мысленно составляла список тем для разговора, чтобы не попасть в такую ситуацию, но Кейт явно не принадлежала к людям, которые все продумывают заранее.

– Ну что у вас хорошего сегодня? – отважилась спросить она.

– Даже не знаю, относится ли это к категории хорошего, – ответила я и рассказала о поездке в СПА, присовокупив описание моей пустоголовой тетушки и такого же свойства кузин. Кейт слушала с похвальным вниманием.