Кактус. Никогда не поздно зацвести

Он легко пробрался через толпу, осаждавшую импровизированный бар. Может, я и не бывала на новогодних вечеринках, но я видела достаточно фильмов и знала, что сейчас произойдет: с последним ударом часов вокруг разразится ураган поцелуев, объятий – словом, разнообразных физических контактов, при мысли о которых портилось настроение. Воспользовавшись тем, что кругом все вытаскивали пробки из бутылок и наливали бокалы, я ушла в туалет и заперлась. В кабинку донесся перезвон курантов Биг-Бена, потом громогласные радостные поздравления, и все запели «За дружбу прежних дней!». А я сидела на краешке ванной, наслаждаясь покоем, и, как велит традиция, вспоминала прошедший год и думала о наступающем. Моя привычная жизнь, так тщательно устроенная и организованная, менялась и приспосабливалась – возможно, не в худшую сторону. Когда я наконец вернулась в гостиную, Роб с тревогой оглядывал толпу. При виде меня его лицо прояснилось:

– Сьюзен, где ты была? Ты пропустила куранты! Я думал, ты домой ушла…

– Нет, просто зов природы. Ну, за Новый год! – сказала я, принимая бокал у Роба. Я уже покорилась, что придется решиться на какие-нибудь объятья и, отметая что-то более демонстративное, коротко поцеловала Роба в щеку, чем он остался, по-моему, вполне доволен.

По пути от Лиз и Лиззи Роб по рассеянности держал меня за руку. Нужды в этом не было никакой – я не инвалид и не ребенок, однако ночь оказалась морозной, перчаток я не взяла и поэтому не возражала. Через минуту или две он словно бы спохватился и выпустил мою руку. Кейт решила еще остаться на вечеринке: отдыхая от мужей и детей, они с подругами вознамерились максимально продлить праздничную ночь. Роб на ходу описывал «прелести» своего дешевого отеля, в котором жалел, что поселился: паласы в пятнах, грязь в углах туалета и такой холод в спальне, что дыхание вырывается белым облачком. Повинуясь минутной причуде, я, уловив направление разговора и считая, что я в долгу у Роба за его помощь с коробками и мебелью, сказала – он может переночевать у меня на диване, если пожелает. Он пожелал. Когда мы дошли до дома, я чувствовала себя на удивление бодро, хотя был уже час ночи. У меня не было желания поскорее лечь, и, как оказалось, Роб тоже спать не хотел.

– А у тебя найдется выпить? – спросил он, перебросив пальто через подлокотник кресла. – Ночь еще молода, как и мы…

Я отыскала в кухонном шкафчике бутылку кулинарного бренди и налила ему бокал, а затем спросила, чем бы он хотел заняться.

– Не знаю. У тебя есть канал «Нетфликс»?.. О, слушай, давай в настольные игры! Я умею играть в жестокую игру «Риск».

– Кажется, у меня где-то завалялся детский «Скрабл»…

– Тогда сотрем с него пыль!

По моей просьбе Роб залез под кровать – предприятие за гранью моих нынешних возможностей – и нашел коробку с детскими играми, которую водрузил на стол. Я сделала нам тосты с хумусом. Роб сообщил мне о новых поворотах своего квеста: одна из давних соседок Элисон написала, что та побывала замужем и развелась, и теперь Роб знал, под какой фамилией она в «Фейсбуке». Он отправил ей запрос на добавление в друзья и ожидал ответа. Я выразила надежду, что ответ не замедлит. Мы сыграли две партии в скрабл. Оба раза я оказалась победителем, но, должна признаться, Роб дрался как лев. Я никак не ожидала, что его словарь настолько обширен.

– Ничего, в следующий раз я у тебя выиграю, – пригрозил Роб, собирая игру в коробку и высыпая буквы в пакет. – У тебя преимущество, что ты мертвецки трезва. Подожди, вот родится ребенок, и я тебя подпою… Прости, как-то стремно прозвучало.

После скрабла мы играли в джин, шлепая по столу ветхими картами, принадлежавшими еще моему отцу. Роб вышел безусловным победителем, а я не возражала: я совсем забыла, какое удовольствие играть в игры. Уже почти в три утра мы согласились, что пора на боковую: не припомню, доводилось ли мне раньше так долго не ложиться единственно из желания. Я выдала Робу простыню, стопку одеял и одну из моих подушек, а в качестве ночного столика поставила возле дивана ларец с прахом. Роб, разглядев, что это такое, сначала вроде бы опешил, но потом покрутил головой и рассмеялся:

– Нет, ну это только ты…

Понятия не имею, о чем он говорил.

19

Это был самый спокойный и крепкий сон за много недель: никакого пробуждения посреди ночи с беспокойными мыслями о предстоящем судебном процессе или близящемся материнстве. Возможно, этому способствовал поздний отход ко сну или бокал шампанского, выпитый на вечеринке. Я проснулась в начале двенадцатого – меня кто-то звал из-за двери.

– Я только хотел спросить, проснулась ты или нет!

– Уже проснулась.

Роб вошел и присел на край моей кровати. Представитель противоположного пола в моей спальне, когда я в ночной рубашке, – нечто, мягко говоря, совершенно неподобающее. Но, должна сказать, с Робом это не казалось чем-то неестественным или угрожающим: он больше походил на ребенка, которому еще предстоит усвоить правила социального этикета (притом что ребеночку уже сравнялось сорок три). Тем не менее я натянула одеяло до подбородка.