Кактус. Никогда не поздно зацвести

– Мы только послушаем сердцебиение ребенка, дорогая, – сказала тучная темнокожая акушерка-карибка, когда я легла на кушетку в маленьком кабинете. Мое собственное сердцебиение было на редкость учащенным. Врач прижала холодный как лед датчик к моему животу и принялась водить им вверх, вниз, влево и вправо. – Ага, вот оно. Хотите послушать?

Я кивнула. Акушерка прибавила звук на своем приборе, и я услышала глубокий ритмичный стук. Какой чудесный звук!

– Я сейчас быстренько вас осмотрю, если вы не против, – сказала она. – Стяните трусы, а эту пеленку на колени.

Я никак не ожидала, что окажусь обнаженной от талии и ниже на кушетке, с расставленными ногами, в присутствии моей соседки, сидевшей рядом. Наверное, следовало попросить Кейт выйти, но я обнаружила, что мне практически все равно. Вот что беременность делает с женщиной!

– Не вижу никаких признаков начала родов, – сообщила медсестра по окончании осмотра, с треском стягивая резиновые перчатки. – Но нужно понаблюдать за вами и ребенком.

Монитор сердцебиения плода пристегнули на живот ремнем и подключили к аппарату рядом с кроватью. Слушая это гипнотический звук, я положила ладони на живот, ощущая, как появляется и тут же исчезает маленькая выпуклость. Кулачок, наверное, или ножка. Пожалуйста, думала я, пожалуйста, пусть с моим ребенком ничего не случится!

Кейт вышла поискать кафе и скоро вернулась с двумя картонными стаканами с пластмассовыми крышками. Я не такой человек, которому нравится есть или пить из одноразовой посуды… то есть раньше я такой не была, однако подобные стандарты стремительно летели в конец моего списка приоритетов. Приподнявшись на кровати, я приняла стакан.

– Я все хочу спросить, вы уже выбрали себе партнера для родов? – спросила Кейт, снимая крышку и дуя на кофе.

– Зачем? Не нужно мне партнера.

– Не сходите с ума, никто не должен проходить через это в одиночку. Я рожала дважды и точно знаю. Я предлагаю на эту роль себя.

Словно в подтверждение своих полномочий, Кейт в самых шокирующих и изощренных подробностях описала появление на свет своих детей. Я будто слушала ветерана войны, рассказывающего о своей роли в особенно трудно доставшемся бою. Я всегда знала, что прекрасно выдержу схватки и роды без того, чтобы кто-то держал меня за руку метафорически или буквально, но, к моему удивлению, мысль о том, что Кейт будет рядом, принесла невероятное облегчение.

– О’кей, – решилась я, – уговорили, должность ваша.

Наконец вернулась акушерка с усталой молодой ординаторшей, которая, просмотрев записи и данные, задала мне несколько вопросов.

– Значит, так, – постановила она, – сейчас с ребенком все хорошо. Явных причин для кровотечения нет, но я не хочу рисковать, особенно учитывая ваш возраст. До утра мы оставим вас под наблюдением.

Мне трудно в этом признаться, но когда докторша отвернулась, я заплакала. Настоящими слезами, которые катились по щекам и падали на накрахмаленные белые подушки. Кейт наклонилась и обняла меня, а я зарылась лицо в ее длинные волосы. От нее пахло теплым молоком и чистым, выстиранным бельем. Я даже не вспомню, когда плакала в последний раз. Более того, если подумать, у меня вообще не осталось воспоминаний, чтобы я когда-либо плакала, хотя не могла же я не плакать в раннем детстве.

Странно, какой эффект может возыметь на нас нечто неожиданное и даже нежеланное. Вы уже знаете, что я никогда не хотела становиться матерью. Более того, я относилась к такой идее резко отрицательно. Если бы год назад мне сказали, что через двенадцать месяцев я буду донашивать беременность, я пришла бы в ужас и сделала бы все, чтобы предотвратить ее наступление. А что я чувствую сейчас? Мой мир изменился. Если бы речь шла только о моем здоровье, я бы сказала, что медики поднимают слишком много шума из ничего, встала бы и ушла. Однако теперь желание сбежать уравновешивалось иными, более вескими соображениями. Пребывание в больнице неизбежно. Я отдала Кейт ключ от моей квартиры и написала список необходимых вещей: ночная рубашка, туалетные принадлежности, книги почитать и так далее. Не представляю, как бы я справилась с этой прозой жизни без нее.