Каланы возвращаются на берег

Эти выделения имеют сильный, стойкий, специфический запах. Человек, знакомый с ароматом «бобровой струи», может по запаху, не подходя вплотную к бобровому поселению, узнать, жилое оно или нет. Звери регулярно подновляют свои пограничные отметки, дают соседям и чужакам знать: участок занят, посторонним просьба не входить.

Бои за свои участки устраивают и норки. Эрнст Сетон-Томпсон приводит рассказ старого траппера о столкновении двух самцов норок. По словам охотника, они сражались, как миниатюрные тигры. Бой закончился гибелью обоих самцов. Впрочем, возможно, в этом случае имело место столкновение не за территорию, а за обладание самкой.

Семейные и индивидуальные участки обитания есть у большинства видов млекопитающих — и наземных, и околоводных. Но только у зверей, населяющих узкую полоску пойменных ландшафтов, борьба за территорию достигает такого накала. Причем преимущественно у зверей относительно оседлых и растительноядных: бобров, ондатр, водяных полевок… Хищные, более подвижные звери меньше зависят от состояния кормовой базы на каких-то ограниченных участках реки, легче мирятся с присутствием себе подобных.

Когда зверям бывает тесно

Мы рассказали о внутривидовых отношениях некоторых полуводных зверей в нормальных условиях существования, отметив их значительную сезонную изменчивость. Но когда случилось несчастье и плотность населения зверей перешла критические пределы, как ведут себя наши герои в такой обстановке?

Уже упоминавшийся нами американский зоолог Пауль Эррингтон провел в центральной части Айовы интереснейшее наблюдение, которое прекрасно иллюстрирует изменение внутривидовых отношений в замкнутой популяции ондатры в связи с изменением условий обитания зверьков.

Наблюдения проводились на озере Гус, площадь которого немногим превышает 55 гектаров. Гидрологический режим этого водоема очень неустойчив. В 1956 году озеро почти полностью пересохло. Обнажившееся дно его покрывали заросли горца, камыша озерного, рогозов. Ондатры в озере не было.

В 1957 году вместе с водой появилась и ондатра. С этого момента за водоемом и его жителями установили тщательный контроль: подсчитывали количество ондатр, регистрировали данные об их поведении, отмечали все изменения в составе и массе кормовых растений, в уровне воды и т. д. В 1957 году в озере Гус было 35 ондатр, весной 1958 года — 25, осенью — 150, осенью 1959 года — 1 тысяча, 1960 года — 2 тысячи. Осенью 1960 года 500 зверьков отловили, 200 погибли в течение зимы.

Вначале взаимоотношения между ондатрами, населявшими озеро Гус, были самыми «приятельскими»: корма много, просторно — чего же зря портить отношения с соседями? Но чем больше росла популяция, тем напряженнее становилась обстановка. В 1959 году водно-прибрежные травы покрывали четыре пятых поверхности водоема; весной 1961 года площадь зарастания сократилась до 17 процентов. К осени этого же года размножившаяся ондатра окончательно съела всю кормовую растительность. Теснота и голод сделали свое: мир кончился. Драки между ондатрами стали обычным явлением. Теперь победитель не только обращал в бегство своего более слабого соперника, но и убивал его. Находившиеся поблизости зверьки набрасывались на поверженного и съедали его. Возросла гибель от болезней. Резко ухудшились показатели размножения, сдвинулись на более позднее время сроки появления молодняка. Голодные грызуны начали выходить на окрестные поля и повреждать посевы. Весной 1962 года большая часть уцелевших ондатр покинула водоем, на озере осталось всего около сотни ондатр. Гусская ондатровая популяция прекратила свое существование…

У бобров при ухудшении условий обитания, вызванном засухой, враждебность по отношению друг к другу даже уменьшается. Летом 1946 года под влиянием жестокой засухи многие лесные водоемы Воронежского заповедника обмелели, а некоторые высохли. Населявшие их бобры очутились буквально «на мели». Около небольших бочажков воды, сохранившихся кое-где по низким, болотистым местам, собрались вместе по нескольку соседних бобровых семей. В обычных условиях встреча этих зверей неизбежно окончилась бы кровопролитными сражениями между ними. Но засуха изменила нравы бобров. Осунувшиеся, присмиревшие, они забились в дальние отнорки подземных жилищ и не обращали внимания ни на чужаков-сородичей, ни на людей, пришедших за тем, чтобы поймать зверей, передержать их в течение опасного периода в прохладных «комфортабельных» помещениях.

Миролюбивое поведение бобров при катастрофическом обмелении водоемов идет на пользу виду. Ведь основное условие их нормальной жизни — обеспеченность кормом. Засуха не влияет на кормовую базу зверей, исчезает лишь вода. Значит, надо на время забыть раздоры, собраться в группы у остатков живительной влаги. Пройдут дожди, возродятся реки — плыви себе, занимай родные места, устанавливай пограничные знаки, отгоняй чужаков…

* * *