Калейдоскоп

— Он смертельно болен и по каким-то своим причинам — сугубо личного характера — хочет разыскать всех трех дочерей Уолкеров. Он был близким другом их родителей и считает своим долгом убедиться, что они живы, здоровы и хорошо устроены. Убедиться, прежде чем…

Он замялся, подыскивая нужное слово. Графиня его перебила:

— А вам не кажется, мистер Чепмен, что он немного опоздал? Они уже далеко не дети.

— Согласен. Он оттягивал до последнего. Но для него крайне важно умереть со спокойной совестью.

— За чей счет?

— То есть?

Женщина пришла в сильное волнение, даже встала и начала мерить шагами комнату, то и дело попадая под обстрел разноцветных бликов.

— За чей счет он хочет успокоить свою совесть? Уж, конечно, этим трем молодым женщинам нет дела до Артура Паттерсона, если даже когда-то они и были с ним знакомы. Они наверняка его не помнят, так как в то время были совсем крошками.

Чепмен заглянул ей в глаза, и у него упало сердце. Она готова на все, лишь бы не подпустить его к своей дочери.

— Кому, черт побери, это нужно? Они взрослые. Они его не знают. Не знают друг друга.

Джон Чепмен вздохнул.

— Это-то отчасти и послужило поводом к моему приезду, — сказал он тихим голосом, как бы давая понять, что она может ему довериться. — Мистер Паттерсон мечтает свести сестер вместе.

— О Господи! — Маргарет села в одно из малоудобных маленьких кресел. И вдруг выпалила: — Я не позволю! С какой стати ломать им жизнь? Моей дочери тридцать пять лет. Бог знает сколько остальным. Зачем им совершенно незнакомые сестры? Это поставит их в неудобное положение, а может, и того хуже. Они могут воспринять это болезненно. Вы знаете обстоятельства смерти их родителей? — Джон кивнул, и она продолжила: — Я тоже. Но моя дочь ничего не помнит. И я не вижу необходимости ставить ее в известность. Мы с Джорджем любили ее как свою плоть и кровь; мой второй муж видел в ней родную дочь. Она пользовалась всеми преимуществами жизни в такой семье, как наша. Теперь она счастлива с мужем и собственными детьми. Зачем ей такое потрясение?

Про себя Маргарет подумала: еще неизвестно, сможет ли Александра скрыть это от Анри. Ужас! Мало того, что она приемыш, так еще ее отец повинен в смерти матери!

— Я все понимаю, но, может быть, она захочет познакомиться с сестрами? Она имеет право выбора. Ей известно, что ее удочерили?

Маргарет задумалась.

— И да и нет. Мы говорили ей… давным-давно… Но она могла забыть. Какая разница? Мистер Чепмен, я не собираюсь говорить ей о вашем визите.

— Это несправедливо. И вы меня вынудите, я готов сделать это сам. Но я предпочел бы, чтобы это сделали вы. Так для нее будет легче. — В глазах Маргарет стояли злые слезы.

— Это шантаж. Вы заставляете меня причинить ей боль.

— Если она не захочет их видеть — ее дело. У вашей дочери должно быть право решать самостоятельно, без чьего бы то ни было давления.

— Но почему? Через тридцать лет! Кем они стали? Может, у нее нет с ними ничего общего? Абсолютно ничего!

Пожалуй, в случае с Хилари она права. Но они еще ничего не знают о Мегане. И Александра… Пока Хилари били смертным боем и насиловали, ее сестра каталась на пони в столице Франции. Какая несправедливость! А впрочем, хорошо, что, судя по всему, хоть одной из сестер повезло. Но тем сильнее у Джона болела душа за Хилари. Вот кому судьба не подарила ни одного светлого мига!

— Графиня… прошу вас… Помогите мне облегчить задачу для вашей дочери. Она имеет право знать. Я обязан сообщить ей…

— Что?

— Что у нее есть две сестры и, возможно, они хотят с ней увидеться.

— Вы нашли остальных?

— Нет, но думаю, что найду.

Он вложил в эту фразу весь свой оптимизм, не желая делиться с приемной матерью Александры своими сомнениями.

— Почему бы вам не приехать после того, как найдете тех двух?

— Я не могу терять ни минуты. Как я уже сказал, мистер Паттерсон умирает.

— Лучше бы он умер до того, как решил сломать жизнь ни в чем не повинным людям! — с горечью воскликнула Маргарет.

Много лет она оберегала Александру от неприглядной правды, а теперь является чужой человек, чтобы сделать ей больно. Так и убила бы его!

Джон понимал, что творится у нее на душе, и всем сердцем жалел эту хорошую женщину. Для нее это трагедия.

— Мне очень жаль, что так получилось.

Она смерила его долгим жестким взглядом.

— Возможно, вам и жаль. А что, если сказать этому человеку, что вы не нашли ее?

Джон отрицательно мотнул головой. Маргарет вздохнула.

— Мне нужно подумать. Для дочери это будет страшным ударом, особенно если она узнает истину о своих родителях.

И все-таки подумал Джон, она уже достаточно взрослая, чтобы это пережить. Может, оно и к лучшему, что Паттерсон поздно спохватился.

— Завтра, — продолжила Маргарет, — я жду ее к обеду. Если улучу удобный момент, скажу ей правду.

Большего Джон не мог требовать.

— Я остановился в «Бристоле». Мне бы хотелось поговорить с ней после того, как она узнает.

— Если она этого захочет, мистер Чепмен. Надеюсь, что у нее не возникнет такого желания.

Маргарет де Борн выпрямилась во весь рост и, не подав Чепмену руки, позвонила лакею.