Калейдоскоп

Зато она кое-что порассказала о повадках других девочек, да и сама атмосфера дома красноречиво свидетельствовала о здешних порядках.

Что касается второго семейного дома, то на его месте оказались руины.

Неудивительно, что дама из Си-Би-Эй не имеет ничего общего с «его» Хилари Уолкер. Иначе и быть не могло. Бог знает, на каком дне влачила или поныне влачит жалкое существование девушка из Джексонвилла. Она была обречена жить среди отбросов общества, приговорена к этому собственным отцом, убившим мать, а затем покончившим с собой, а также лучшим другом семьи — тот разлучил ее с сестрами и бросил одну барахтаться в клоаке. В каком-то смысле Артур ее убил. Теперь понятно, почему много лет назад она явилась к нему — дать выход душившей ее ненависти. Вопрос лишь в том, куда она делась потом. Где обычно ищут девушек, которые в раннем возрасте столкнулись с изнанкой жизни?

Джон разослал запросы в полицейские управления разных штатов и ФБР, однако след Хилари так и не отыскался. Это еще ничего не значило: ведь она могла сменить имя, один или несколько раз выйти замуж, а могла и умереть. Все что угодно могло случиться. Но если она все еще в Нью-Йорке, Джон поклялся себе найти ее.

Когда пришло время покидать Джексонвилл, Чепмен сделал это без сожаления, наоборот, с чувством облегчения, что больше не увидит этого убожества. Он хорошо представлял себе, что могла чувствовать Хилари, устремляясь в Нью-Йорк — как оказалось, только затем, чтобы узнать: Артур Паттерсон потерял из виду обеих ее сестер. Что могло быть горше подобного разочарования?

Он вернулся в Нью-Йорк вечером в четверг и записал сообщение на Сашин автоответчик. Сегодня у нее премьера, но он добрался до дому только в десять вечера и слишком вымотался, чтобы ехать в театр.

Утром Джон по телефону отчитался перед Артуром Паттерсоном. Тот долго хранил тяжелое молчание. Правда, Джон не мог видеть крупные слезы, катившиеся по щекам старого адвоката.

— После того, как она вышла от вас, след теряется, но я продолжаю поиск.

Он уже составил для своих помощников список первоочередных задач, поручив им проверить учебные заведения, больницы, агентства по найму, молодежные общежития, гостиницы и так далее — начиная с шестьдесят шестого года. Колоссальный объем работы — однако должна же отыскаться хоть какая-нибудь зацепка. А тем временем он отправился на поиски Александры.

— В понедельник хочу заехать к вам в офис, — сказал он Паттерсону. — Полистаю дело о наследстве Джорджа Горхэма. Может, в последние годы имели место какие-либо контакты со вдовой.

Артур отер слезы. Он не мог не видеть: Джон Чепмен проделал большую, скрупулезную работу.

Страшно Подумать, каким адом обернулась жизнь Хилари. Если бы он только знал… если бы… Он тяжело закашлялся и поспешил закончить разговор.

Джон вернулся к работе. За время его отсутствия накопилось немало других дел; он разбирал их до половины восьмого, а по пути домой перехватил пару гамбургеров в небольшой закусочной. В девять он уже был дома, и почти в ту же минуту задребезжал телефон. Звонила Саша.

— Где ты пропадал весь вечер?

— У себя в конторе. А потом заскочил поесть. Как ваши дела, мисс Рива?

Она обошлась без преамбулы, не поинтересовалась, как его дела — а до этого ни разу не позвонила ему, хотя он оставил телефон отеля. Но с другой стороны, у нее были сплошные репетиции…

— Я в полном порядке. Было подозрение, что растянула сухожилие, но, слава Богу, напрасная тревога.

Джон понял: ничего не изменилось.

— Очень рад. Хочешь приехать?

Ему и хотелось видеть Сашу, и не хотелось. Неделя, проведенная во Флориде, потребовала напряжения всех сил, и теперь он испытывал потребность в отдыхе и моральной поддержке. Могут ли считаться таковой Сашины сетования по поводу связок и сухожилий?

— Я совершенно вымоталась. Звоню из дома. Зато у меня свободный уик-энд. Как насчет завтрашнего вечера?

— Давай махнем куда-нибудь. На Фэйр-Айленд?

Наступило лето; в городе стояла невыносимая жара. Отдых у воды — что может быть лучше?

— В воскресенье у Доминика Монтена день рождения, я обещала приехать и не могу подвести. Извини.

Спектакли, танцовщицы, репетиции, премьеры… Этому не будет конца.

Вслух он сказал:

— Можно поехать на один день. Поваляться на пляже…

— Я — за.

Но Джон прекрасно знал: она будет «валяться» полчаса, а потом вспомнит о необходимости разминки, и они будут носиться как угорелые. Балерина должна всегда быть в форме.

— Заеду за тобой в девять. О'кей?

Саша согласилась, и Джон повесил трубку. На него накатило чувство грусти и одиночества. В нужный момент ее никогда нет рядом.

Он переключился на мысли о другой, незнакомой, женщине, которая больше двадцати лет назад металась между семейными детскими домами и колонией для несовершеннолетних. Чистое безумие — думать о ней сейчас. Он почувствовал себя Элоизой, с ее вымышленными персонажами. Во всем этом нет ни капли здравого смысла, но за последнюю неделю Хилари прочно вошла в его внутренний мир, стала почти реальностью.