Калейдоскоп (сборник)

Только спустя многие годы я прочитала, что люди, попавшие в такой жизненный переплет, как попала наша семья в 1988 году, обязательно должны получить квалифицированную помощь психолога или психотерапевта. Самостоятельно с проблемой не справиться. И тяжелая депрессия, которая придавила меня, являлась следствием посттравматического синдрома.

Когда я это прочитала, мне сразу стало легче. Теперь я могла снять с себя тяжелое бремя вины, за нежелание жить, мучившей меня все это время. Я просто оказалась жертвой обстоятельств.

Странный дом

Верхняя Нора – так называлось место очередной службы моего мужа. Это в Германии, в предместьях Ваймара.

Поселились мы в двухэтажном коттедже в закрытом военном городке. Место было диковинной красоты. Дома располагались прямо среди корабельных сосен. На первый взгляд все было прекрасно. Но дома, как и люди, бывают приятные и не очень. Так вот, именно ко второй категории и относился наш тогдашний дом. Внутри в нем было как-то совсем неуютно. Давило ощущение необъяснимого страха, затылок постоянно сверлил «чей-то» взгляд. Приходилось непроизвольно то и дело оглядываться. Такой дискомфорт ощущали все члены нашей семьи. Дети ходили по дому только с тяжелой палкой в руках, так им было спокойнее. Ночью отчетливо слышался скрип деревянных ступенек, какие-то шорохи и стуки. На чердак, где мы сушили белье, ходили только «толпой». Эдакая, экспедиция. Старались, как можно быстрее справиться с делом и побыстрее убраться оттуда, боясь оглянуться. Такая накатывала паника.

А в подвал так и вообще не ходили. Хватило одного-единственного посещения, чтобы навсегда отбить охоту туда наведываться. В подвале была какая-то зловещая атмосфера, тяжелая, тягучая. Там находилось узкое темное помещение с железной массивной дверью с окошком, забранном решеткой. Не иначе, как бывшая камера. Другое в голову просто не приходило. Напрягало еще одно. Мы имели в доме, как бы, балкончик, по которому каждую ночь стучали коготки филинов. Их было трое. От ужасного «уханья» мы часто просыпались и подолгу не могли заснуть.

Как-то мы с сыном, зайдя в дом, поднялись на второй этаж. Там располагались наши спальные комнаты. Быстро переодевшись в домашнюю одежду, мы одновременно вышли на лестничную площадку. На площадке была… большая лужа воды, которой пару минут назад не было и в помине. Долго мы стояли над ней, рассматривали ее и обсуждали, – откуда же она могла вдруг взяться? В доме отключили внезапно воду, а мы не успели набрать ни капли воды. Лужу я тщательно вытерла. Насухо. Так ничего не придумав, мы пошли вниз ужинать. Минут через двадцать, когда мы поднялись на второй этаж, лужа была на прежнем месте. Нам стало очень страшно. Ведь этого не могло быть. Читать о таких вещах мне приходилось, но вот видеть своими глазами? Я с трудом заставила себя еще раз вытереть эту злополучную лужу, очень надеясь, что она больше не появится. Она больше и не появлялась.

Но дом еще не раз преподносил нам подобные сюрпризы. То ночью сам собой закроется изнутри туалет и приходится взламывать дверь, чтобы попасть в него. То гремят ключи в хрустальной вазочке на первом этаже, хотя там никого нет.

Добавлю, что раньше в этих коттеджах жили высшие чины немецкого летного состава. А сам военный городок располагался в десятке километров от, всем известного, концлагеря Бухенвальд.

Стронг

Так уж сложилось, что элитная собака породы миттельшнауцер, стала сельским псом. Чистая порода, хорошая родословная, паспорт – все было «как полагается». Но так распорядилась собачья судьба, что этот песик был рожден не для участия в собачьих выставках-конкурсах, а для того, чтобы просто своим существованием радовать нас. И, в свою очередь, получать огромную любовь от нас. Прибыл песик к нам, где-то, в двухмесячном возрасте. Эдакое, собачье совершенство: кругленькое, еще по-щенячьи чиркающее набитым животиком, пол, так коротки были еще маленькие лапки. Но порода уже определялась взглядом навскидку. Характерные для этой породы усики и бородка, окаймляющие конец мордочки, да еще спадающая на шоколадные глаза, челка. Хвостик был, не смотря на столь нежный возраст, купирован, как и полагается чистокровной собаке этой породы. В паспорте уже имелись два составляющих его имени, т. е… имя отца и имя матери. Так что он прибыл к нам уже не безымянным, а Герр Лоттисом. Нам оставалось придумать третью составляющую его имени, и она должна была начинаться с буквы «С». Именно на эту букву оканчивалось имя его матери. Долго подбирали мы всей семьей имя для малыша. Но как-то ничего ему не подходило. Ни одно, ни второе, ни третье. И только – Стронг, как-то сразу «прилипло» к нему. В переводе с английского оно означает «сильный». Нам и хотелось видеть нашего пса сильным, храбрым.