Календарь

— Смерть предпочитать любви? Я не знала, что ты садист и воевать женщин.

— "Нужно прорываться в ту дверь, — советовал Ян своему персонажу".

Но Власов, как и не слышал, создавалось впечатление, происходит разговор слепого с глухим, что нить управления почти потеряна, персонаж работает сам по себе, и геймер никакого влияния на него не оказывает.

Но всё же генерал, опустив автомат, двинулся к нужной двери, в его поступи уже не чувствовалось ни воинственности ни настороженности. Он не испытывал страха, а взгляд был отрешенным.

Неожиданно Хейди обнажилась, куда-то подевалось её роскошное платье и кокетливая шляпка. Перед Власовым стояла иная Хейди: в просвечивающем пеньюаре, сквозь прозрачную ткань которого, просматривались все её женские прелести.

Генерал уже не смотрел на дверь, и взгляд его перестал быть отрешенным: заблестели глаза и сфокусировались на женском теле, едва прикрытым нейлоновой тканью. Когда Власов поравнялся с ней, она одной рукой взяла автомат за ствол, а другой притянула его за шею к своей груди. Он не сопротивлялся, освободил руки и переместил их на её талию. Она бросила оружие на пол, ковёр смягчил удар, и стука не последовало.

Обнажённая фрау продолжила раздевать генерала дальше, и когда он оказался в подштанниках и белой нательной рубашке, Хейди снова преобразилась. Теперь она была в чёрных кожаных шортах и сапогах-ботфортах. Её груди торчали из отверстий чёрного бюстгальтера, а на голове черная пилотка со светлой окантовкой, белыми немецким орлом и эмблемой "СС" впереди.

В её руках плётка и наручники. Нет плаксивого гнусавого голоса, а из маленького, почти детского, с тонкими губами рта, кто-то другой, до этого времени скрывавшийся внутри, уже отдавал резкие армейские команды:

— На колени!

Власов послушно исполнил её приказ. Тут же последовала новая команда:

— Руки!

Генерал, стоя на коленях, вытянул к ней обе руки, и она нацепила на них наручники.

— А теперь мой генераль, — приказала она ему, — в клетка.

Откуда-то появилась клетка, причём прутья её были не железными, а бамбуковыми и Власов на четвереньках, как собачонка, вполз внутрь.

— "Это же Суккуб, вернись, — мысленно прокричал Ян своему подопечному".

Но было уже поздно, дверь захлопнулась, а Власова переодели в полосатую арестантскую робу с номером триста десять на левой половине груди. Персонаж снова оказался в плену, клетка стала медленно подниматься вверх.

Ян был в ярости, не сделав ни одного выстрела, он проиграл бой. Он уже хотел сдёрнуть транссканер с головы, как неожиданно Суккуб обратился к нему:

— Не злись мой дорогой, помнишь, как было нам хорошо прошлой ночью?

Картина поменялась, перед ним его комната, открыта балконная дверь. По комнате летают синички, от того, что они перемещаются очень быстро, почти не садясь ни на что, кажется, что их много. Посредине Василиса в своём коротком халате, она гоняет по комнате птичек, приговаривая:

— Ты извини, что так получилось, я не знала что у тебя на балконе птичье порхалище, но знаешь, моё бельё пропало, его нет на верёвках.

Синички летают по комнате и не собираются покидать её пространства, хотя, возможно, просто не находят выхода. Ян мысленно начинает давать совет как избавиться от наглых пернатых: "Нужно пугать их полотнищем или чем-то таким в этом роде".

Василиса послушалась его и сняла с себя халат. Вращая им над головой, она начала теснить синичек к открытой балконной двери. Но не это поразило Яна: Василиса стала абсолютно нагой. Её острые девичьи груди были торчком, а пухленькие ягодицы, то сходились, то расходились в движениях и наклонах. Наконец ей удалось выгнать всех птичек из комнаты, она закрыла за ними дверь и повернулась к Яну, перебирая застенчиво кончик косы пальцами, произнесла:

— Наконец-то мы остались одни, иди ко мне, мой хороший!

Ян увидел девушку спереди, но это не была Василиса, это была та девица из сна. Он почувствовал эрекцию и страх, переходящий в ужас. Непроизвольно руки сдёрнули с головы транссканер: перед ним кресло Василисы, на спинке её коса, выглядывающая из-под транссканера. Он посмотрел на свои брюки, а потом вправо на Святослава, словно опасаясь, не заметил ли друг его постыдную неприятность. Но другу было не до него, тот бился в конвульсиях. Ян встал и сдёрнул с его головы транссканер.

— Эта игра нас сделает психами и импотентами, — произнес он, всматриваясь в безумные глаза друга.

Мессинг получил команду переместиться к двери, из которой и вышел этот полоумный старик. Бочком, бочком продвигаясь мимо стола и кресла-качалки, маэстро миновал назойливого говоруна который, не останавливаясь, продолжал его уличать почти во всех смертных грехах двадцатого века, не затронутыми лишь оставались убийство президента Кеннеди и покушение на папу римского.

"Если слушать, дойдёт и до них очередь, — отметил про себя Вольф Григорьевич".

Он с волнением открыл дверь, а там…