Календарные обряды и обычаи в странах зарубежной Европы. Весенние праздники. XIX - начало XX в.

В Каринтии в прошлом была распространена игра в «зеленого Георга». Ряженый в зеленой одежде ходил по домам. По преданиям, он беден, не имел ни рубахи, ни штанов, наружность его некрасива: нос крючком, а ноги — грабли. Игра заключалась в охоте за ним и кончалась его смертью и похоронами. По мнению исследователя Каринтии Г. Грабера, игра представляет умерщвление зимнего демона, однако по ее характеру, названию и цвету одежды «зеленый Георг» может быть и одним из образов аграрной обрядности.

В другой области Каринтии — Розентали деревенские парни ходили по домам, собирая гостинцы, один из них был обвязан жгутами соломы. Стуча в дверь домов, они говорили или пели: «Святой Георг стучится в дверь, зеленой весной он приносит здоровье. Бог да сохранит ваших коров и лошадей, ваших собак, кошек и овец». Если же хозяева были скуповаты, то грозили: «Пусть погибнет ваш скот, ваши коровы, ваши волы, ваши лошади… И пусть умрут ваши девушки, а огонь уничтожит все, что вы имеете». Вечером молодые люди зажигали костры на холмах, пускали огненные диски, хлестали друг друга ветками.

Со скотоводством было связано и 27 апреля — день св. Перегринуса — покровителя скота. Раньше он считался большим праздником, сопровождался рынками, ярмарками, но в последнее время роль этого святого, как и его дня, уменьшилась, а часть обычаев перешла ка соседний день Георга.^{561}

Последняя ночь апреля — Вальпургиева — вошла в народные поверья почти во всех германских странах как праздник ведьм и всякой нечисти. В Австрии известны также многочисленные легенды о «дикой охоте духов». В прежнее время крестьяне старательно запирали двери и окна домов, хлева, убирали вещи со двора, а грабли, лопаты, вилы втыкали в землю острыми концами вверх. На холмах жгли вальпургиевы костры. Для деревенской молодежи, особенно парней, это было временем шумного веселья. Они хозяйничали на чужих дворах, раскидывали мусор, развешивали на деревья, заборы все, что им попадалось под руки, — старую обувь, корыта, колеса и т. д. Особенно доставалось девушкам, которые почему-либо заслужили их гнев: под их окна ставили сухие деревья, трепаные соломенные чучела, сыпали опилки. В Вальпургиеву ночь, как в ночь, полную волшебства, собирали травы, умывались росой: считалось, что трава и роса в эту ночь приобретали особую силу, могли исцелять болезни, придавать красоту и т. д.

В ночь под 1 мая устанавливали майское дерево (Maibaum), которое старались незаметно выкрасть из леса, принадлежащего соседней деревне. В его украшении участвовала вся молодежь. Как и у других обрядовых деревьев, его ствол очищали от коры и веток, а небольшую верхушку украшали искусственными цветами, яблоками, сладостями, на самом верху укрепляли венок и бутылку вина для победителей в состязаниях. Майское дерево представляло гордость всей деревни, ночью около него ставили стражу, чтобы его не украли соседи. Нередко хозяева и похитители вступали в драку. Похищенное дерево старались поскорее вернуть, так как его потеря была не только позором, но и воспринималась как несчастливое предзнаменование.

Около майского дерева на площади молодежь танцевала, веселилась, устраивала различные игры. Из числа девушек и парней выбирали майских «жениха» и «невесту» или «короля» и «королеву», их украшали цветами, свежей зеленью, сажали на почетные места.^{562}

В конце XIX в. 1 мая стало праздником солидарности трудящихся всех стран. В число украшений, которые носят демонстранты, иногда входит и майское дерево.

Всю первую половину мая в большинстве областей Австрии еще опасались заморозков. Поэтому некоторые католические святые — Бонифациус, Панкрациус, Сервациус, чьи дни приходились (по церковному календарю) на это время (12, 13 и 14 мая), вошли в народный календарь как «ледяные святые». «Кто стрижет овцу до Сервациуса, тому шерсть дороже, чем овца» («Wer sein Schaf schert vor Servaz, dem ist die Wolle lieber als das Schaf»), — говорит народная пословица. В эти дни в виноградарских районах выставляли на ночь стражу, которая в случае похолодания стрельбой и колокольным звоном созывала народ, чтобы «жечь дымные костры». «Бонифациус, Панкрациус и Сервациус — три настоящих похитителя вина», — считают виноградари. Холода заканчивались 15 мая — днем «холодной» или «мокрой» Софии.^{563}