Календарные обычаи и обряды народов Передней Азии. Годовой цикл

Характерное развитие миниатюрной живописи для культуры народов Передней Азии, в которой все внимание художника сосредоточено на мельчайших деталях, — блестящие страницы их культуры. Эти произведения искусства, помимо огромной художественной ценности, представляют большой интерес и как этнографический источник. В начале XX в. в Иране возникает новая разновидность миниатюры — бытовая, которая представляет собой рисунки с бытовыми сюжетами, картинами народной жизни. Подобные миниатюры представлены в экспозиции МАЭ им. Петра Великого [Ближний и Средний Восток, 1964, с. 18], некоторые из них были опубликованы в томе «Народы Передней Азии» [М., 1957, с. 216]. Среди сюжетов: женщина у знахарки, продавец деревянных ложек, красильня, лавка башмачника (МАЭ, кол. № 2447-14, 4260-7, 2704-53, 2704-85) (цит. по: [Народы Передней Азии, 1957, с. 567. Объяснение к илл. на с. 216]).

Обращают на себя внимание как этнографический источник картины, этюды, зарисовки русских художников, посещавших страны Передней Азии в конце XIX — начале XX в.

Своеобразным ключом для понимания стихий календарных обычаев и обрядов народов Передней Азии являются произведения фольклора и художественной литературы. Так, например, в классической лирике на фарси (газель) (IX–XV вв.) нередко воспеваются календарные праздники, прежде всего, Ноуруз и Праздник окончания поста месяца рамазан. Как отмечает М.Л. Рейснер, в поэзии Саади (нач. XIII в. — 1292) немало газелей, которые были написаны для застольного исполнения во время праздника Ноуруз. Вот некоторые фрагменты:

Сребротелый виночерпий, довольно спать, вставай!
Пролей влагу веселья на пламень печали!
Запечатлей поцелуй на краю чаши,
А потом пусти по кругу медоносное вино.
Пусть плачущие облака и ветер Ноуруза
Рассыпают перлы и веют амброю.

(Пер. М.Л. Рейснер). [Рейснер

, 1989, с. 161].

Тема весеннего пробуждения природы, радость праздника Ноуруз звучат и в другой газели Саади:

Весенней порою меня охватила страсть к [цветущей] степи,
С двумя-тремя верными друзьями невозможно быть одиноким.
Земля Шираза показалась мне подобной расписному шелку

—То были образы красавиц, нанесенные на шелк…
Я не могу понять, кто она — идол, луна ли в новолуние или ангел,
С кумиром схожая, луноликая, ангелоподобная Возлюбленная.
Она в мгновение ока похитила сердце Саади и всего мира,
Как Ноуруз — угощение с царского стола.

(Пер. М.Л. Рейснер). [Рейснер

, 1989, с. 162].

В поэзии Хафиза Ширази (ок. 1325–1390) праздник Ноуруз — это не только весенний ветер, веселое время препровождение в обществе музыкантов и виночерпия, но и повод для глубоких философских обобщений через призму земледельческих образов:

Я видел зеленое поле небес и серп молодого месяца,
Я вспомнил о своем посеве и о сроке жатвы.

(Пер. М.Л. Рейснер). [Рейснер

, 1989, с. 199].

В средневековой лирической поэзии на фарси в жанре газели нередки мотивы, связанные и с мусульманским постом в месяц рамазан, и особенно с днем его окончания. Эта тема звучит в творчестве поэта Адиба Сабира Термези (ум. в 1143 или 1152 г.). По мнению М.Л. Рейснер, тематика Праздника разговения (араб. Ид ал-Фитр) после поста рамазан в жанре газели впервые появляется в творчестве Адиба Сабира Термези (в последующие века эта тема получила широкое распространение) [Рейснер, 1989, с. 101–102]: