Читаем Календарные обычаи и обряды народов Передней Азии. Годовой цикл полностью

Тесто на мацу замешивают без дрожжей, соли и других приправ, на чистой воде, которая простояла в особой посуде всю ночь. Тесто разделяют на небольшие куски, которые раздают нескольким пекарям. Те быстро раскатывают его на тонкие листы, проходят по ним зубчатым колесиком (чтобы тесто не пузырилось) и тут же сажают его в печь. В средние века эту операцию обычно проделывали три женщины: одна месила тесто, другая раскатывала его, третья пекла мацу.

Маца не всегда выглядела так, как в настоящее время. В талмудическую эпоху (II–V вв.) она была толстой — среди законоучителей даже велась дискуссия, может ли толщина мацы превышать четыре пальца. В средние века маца обычно бывала в палец толщиной, постепенно становясь все тоньше [Schauss, 1973, с. 77; Cooper, 1993, с. 114].

В начале прошлого века маца уже была совсем тонкой. По свидетельству Э. Робинсона и Э. Смита, у иерусалимских евреев существовал обычай во время Песаха дарить опресноки — белые и тонкие, как бумага, — всем обитателям города, в том числе не евреям [Robinson E., Smith E., 1852, с. 223].

Накануне первого для праздника, по обычаю, существует так называемый пост первенцев, т. е. старших сыновей (отголосок древнего обычая посвящать — приносить в жертву божеству — старших сыновей; жертвоприношение было затем заменено выкупом): «каждого своего сына-первенца выкупи; и не являйтесь пред лицо Мое с пустыми руками» (Исх. 34:20). Пост первенцев начинается на рассвете. Но так как, согласно предписаниям, пост может быть отменен из-за участия старшего сына в праздничной трапезе, устроенной по случаю свадьбы, обрезания или завершения изучения какого-либо трактата Талмуда, то в день поста принято устраивать такую трапезу, приглашать на нее «первенца» и таким образом, избавлять его от поста.

Вечером в первый день (в диаспоре и на второй) Песаха устраивается праздничная трапеза — седер (seder — «порядок»). Основные предписания его проведения сложились в талмудическую и более поздние эпохи, но ряд элементов седера восходит, по-видимому, к глубокой древности.

К вечеру надевают праздничную одежду, перед заходом солнца хозяйка дома зажигает свечи и произносит благословение. После этого идут в синагогу, а по возвращении начинают сам седер, на который принято приглашать родственников, друзей и даже незнакомых людей, так как каждый еврей должен по крайней мере, раз в году услышать рассказ об Исходе из Египта.

Седер предписывалось совершать, как бы возлежа, опираясь на левую руку (как это практиковалось свободными людьми в греко-римский период), именно так, опираясь на левую руку, ведет седер отец семейства или ведущий. К средним векам восходит также предписание надевать белую одежду (kittel) — чтобы помнить о смерти, но в настоящее время этот обычай нечасто соблюдается. В седере должны принимать участие не менее троих взрослых мужчин, предписывается также выпить не менее четырех бокалов вина, причем, по традиции, каждый раз полагается выпивать не менее половины бокала. Не следует пользоваться услугами домашней прислуги (напротив, в прошлом в набожных домах прислугу сажали за стол и хозяйка дома наливала ей вино). В настоящее время отдельные элементы седера могут незначительно варьировать у разных по происхождению групп евреев, но в целом порядок его проведения единообразен. У сефардов имеются небольшие отличия в приготовлении ритуальной пищи и оформлении стола [Dobrinsky, 1986, с. 255]. Существует немало описаний седера, поэтому ограничусь только кратким изложением основных моментов.

На праздничный стол кладут три «береженые» мацы — одна поверх другой. Они носят названия (сверху вниз) — коген, леви, израиль. Сверху все три мацы покрывают салфеткой и на блюдце или специальном пасхальном подносе (ke’arah) в определенном порядке раскладывают ритуальную пищу. Справа, сверху, кладут жареное или печеное мясо с косточкой либо куриное крылышко/горлышко (zroah) — замену пасхального агнца; слева — вареное яйцо (beitcat); немного ниже, между ними, — горькую траву (хрен кусочками, сельдерей — maror); слева, внизу, — лук или отварной картофель (karpas); внизу, в середине, — салат (hazeret); внизу, справа, — haroset — толченая густая смесь, состав которой может варьировать, но в которой присутствуют фрукты, толченые орехи, вино, имбирь, корица (как напоминание о глине, из которой евреи делали кирпичи в Египте). Рядом с подносом ставят блюдце с соленой водой, а в центре стола — бокал вина для Элиягу (Илии) — пророка.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука
Повседневная жизнь египетских богов
Повседневная жизнь египетских богов

Несмотря на огромное количество книг и статей, посвященных цивилизации Древнего Египта, она сохраняет в глазах современного человека свою таинственную притягательность. Ее колоссальные монументы, ее веками неподвижная структура власти, ее литература, детально и бесстрастно описывающая сложные отношения между живыми и мертвыми, богами и людьми — всё это интересует не только специалистов, но и широкую публику. Особенное внимание привлекает древнеегипетская религия, образы которой дошли до наших дней в практике всевозможных тайных обществ и оккультных школ. В своем новаторском исследовании известные французские египтологи Д. Меекс и К. Фавар-Меекс рассматривают мир египетских богов как сложную структуру, существующую по своим законам и на равных взаимодействующую с миром людей. Такой подход дает возможность взглянуть на оба этих мира с новой, неожиданной стороны и разрешить многие загадки, оставленные нам древними жителями долины Нила.

Димитри Меекс , Кристин Фавар-Меекс

Культурология / Религиоведение / Мифы. Легенды. Эпос / Образование и наука / Древние книги