Календарные обычаи и обряды народов Передней Азии. Годовой цикл

9. Наши долиданги
Свешиваются через колэк

[6],(Наполняют их) за упокой (душ) усопших,
(Ведь) в новый год (кругом) — радость и веселье!

В последней строфе нашел отражение древнейший обычай: во время годовых празднеств и всяческих увеселений, прежде всего, обращаться к памяти умерших, просить для них успокоения и оставления грехов, совершать в память о них добрые дела и раздавать угощение и милостыню [Руденко, 1974, с. 122].

Праздник Хыдыр-Наби — веселый земледельческий праздник, ассоциирующийся со славянским Иваном Купалой. Во время него крестьяне водят хороводы вокруг зеленеющих деревьев. Крестьянки плетут венки из луговых цветов. В канун этого дня девушки гадают о своей судьбе, подобно тому, как гадали на святки на Руси.

Как правило, его устраивали после трехдневного поста в середине зимы. В третий день поста пекли соленые лепешки, которые ели молодые люди — девушки и юноши. На четвертый день наносили друг другу визиты и разносили кушанья.

Этот праздник отмечали как у курдов-мусульман, так и курдов-езидов, с той лишь разницей, что в честь этого святого езиды соблюдали трехдневный пост, а курды-мусульмане — совершали один день жертвоприношения. Хыдыр-Наби являлся олицетворением плодородия и урожая — умирающим и воскрешающим божеством [Авдал, 1957, с. 229].

Во время этого праздника на деревянных столбах, находившихся в помещении для поддержки потолочного перекрытия, на стенах домов рисовали мукой баранов, пастухов, горных козлов и т. п. Этот обряд был связан с представлением скота и об удачах на охоте. К столбам привязывали качели, на которых качались молодые люди, разжигали костры, через которые прыгали, чтобы «ушли грехи» (очищение огнем).

Обряд этот имеет много общего с армянским праздником «Дерндез», устраиваемым ежегодно в феврале. Обычно вечером население разводило на крышах домов костры, через которые прыгали девушки и женщины, а мужчины ходили вокруг. Там, куда пойдет дым, будет хороший урожай. Женщины также верили, что, перепрыгнув через костер они будут иметь благополучие в семье, а главное, у них будут рождаться мальчики. В настоящее время этот праздник уже утратил религиозное содержание и кое-где устраивается как развлечение для молодежи. Как и у курдов-езидов, он связан с культом огня [Аристова, 1966, с. 175]. А. Авдал так описывает этот день: «„Дерндез“ был связан с культом огня. Дети разводили на крышах домов небольшие костры и вешали с „ердиков“ (световое окно) мешочки, в которые хозяйки дома клали яйца, фрукты, гату и пр.» [Авдал, 1957, с. 229].

Зимние народные развлечения.

Зимой, самой «сказочной» порой, сельское население собиралось по вечерам в чьем-либо доме, в большой комнате — гостиной, чтобы послушать увлекательные волшебные сказки, остроумные легенды и притчи. Здесь же устранились состязания между певцами — дангбежими. В отличие от других жанров устной словесности, сказки, особенно волшебные, в курдском быту, как правило, рассказывали вечерами. Ни один из рассказчиков днем не начинал волшебную сказку. По их представлению, нарушение этого правила считалось величайшим грехом [Ордихане Джалила, 1989, с. 15].

В прошлом в каждой деревне существовали свои профессиональные сказочники и дангбежи, которые по вечерам пели и рассказывали сельчанам всевозможные байки. Курдский писатель и выдающийся дангбеж Ахмеде Мирази вспоминал: «Нашим сказочником был Хамзое Алабылке, а дангбежем — Бакыре Наби» (цит. по [Ордихане Джалила, 1989, с. 15]). Подобные вечера были своеобразной школой для молодых сказителей, формировали фольклорный репертуар. Представители старшего поколения свидетельствуют, что их дети и прадеды слушали и сами рассказывали нескончаемые, длившиеся по несколько часов, а иногда и дней, повествования.

Искусство рассказчика передавалось из поколения в поколение. О подобных персидских мастерах живого слова писал А.А. Ромаскевич: «Сказочник — весь движение и жизнь: он громко кричит, временами речь его переходит в пение, он страстно жестикулирует, то медленно и тихо ступает, то быстро движется, поворачиваясь в разные стороны и изгибаясь всем телом, подражая движениям и действиям сказочных персонажей. Сидящие напряженно слушают и иногда при патетических возгласах рассказчика, за которыми следует пауза, громким хором вторят ему» (цит. по: [Ордихане Джалила, 1989, с. 16]). Подобные мини-театральные представления мастеров устного слова всегда оказывали большое воздействие на слушателей. Высокое исполнительское мастерство способствовало тому, что люди верили в рассказываемое чудо.

Сказки, которые рассказывались долго, называли чирок, или, по-персидски, хекаят, что означает «повесть», «рассказ». А сказки небольшого объема назывались чиванок, т. е. «малютка» [Ордихане Джалила, 1989, с. 16].