Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Годовой цикл

На заранее подготовленной платформе или на обозначенной сценической площадке, в центре, ставилось дерево высотой около 3 м, рядом с ним устанавливался столик с жертвоприношениями и изображением Тхантхон-Гйалпо. Рядом лежали его сочинения. По традиции спектакль начинался в восемь утра, хотя известны и другие часы начала спектаклей. Действо обычно длилось до четырех часов пополудни. Начать рано означало заставить лето улететь [Duncan, 1955, с. 10]. Составной частью спектакля являлись также танцы, акробатические трюки. Некоторая часть публики приходила слушать свои любимые арии или смотреть любимых актеров. В особенно трогательных местах зрители плакали. Музыка определяла структуру спектакля. Он состоял из речитатива, арии, дуэтов, отдельно звучавшей инструментальной музыки.

Репертуар театральных пьес включал сюжеты о сановнике Гаре, министре царя Сронцзангамбо; историю о героине Далог, которая, согласно легенде, после смерти попала в ад, а затем вернулась обратно; тибетскую версию Шакунталы; повествование о царевиче Норзане; житие Падмасамбхавы, трогательную историю о злой мачехе и несчастных детях и другие сюжеты.

Такой разнообразный репертуар требовал соответственно разнообразных масок, костюмов. Герои и второстепенные, светские персонажи, такие, как слуги, чиновники, нищие, лодочники, крестьяне, кочевники, охотники, торговцы, носили обычную тибетскую одежду согласно их ролям, маски у них отсутствовали. Комические персонажи, исполнители ролей демонов, духов, животных надевали огромные маски типа шлема, изготовленные из папье-маше и глины. Были в ходу и маски наличного типа, в основном характерные для благородных женских персонажей.

Значительное место в каждой пьесе занимали шутки, интермедии, которые строились преимущественно на импровизации. Создавался также эффект соучастия зрителей, так как в спектакль могла вовлекаться вся публика, присутствовавшая на нем. Уровень шутки зависел от уровня актерской игры. В сюжете о Падмасамбхаве участвовали комические персонажи — силач-скороход и старуха торговка. В версии о Шакунтале популярностью пользовались чисто тибетские персонажи: лентяй (добдаб) из числа монахов монастырской стражи и нищенка из Южного Тибета, которая, если оставалась недовольной подаянием, садилась напротив хозяйского дома и начинала петь скандальные частушки про хозяев. По ходу действия нищенка и монах-лентяй начинали бороться, и нищенка побеждала. В одной из пьес слуги в поисках пропавшей собачонки начинали рыться в корзинках зрителей или делали вид, что обыскивают хорошеньких женщин, сопровождая свои действия комментарием, вызывавшим смех присутствующих. В пьесе про Падмасамбхаву людоеды пытались схватить и унести ребятишек-зрителей, те прятались за спины взрослых или убегали. В этом же спектакле силач-скороход мог потешать публику, давая ей характеристики по рангам. Так, когда он смотрел на запад (место, занимаемое Далай-ламой), то говорил, что видит в центре города самого владыку. Посмотрев на восток, где сидело простонародье, он сообщал, что уже сегодня чаши актеров полны чая [Snyder, 1979, с. 23–62].

С именем Тхантхон-Гйалпо связано возникновение еще одного, чрезвычайно интересного обряда и театрализованного действа, называющегося пхобар-рдо-гчог (переводится двояко: «разбить камнем чрево» и «разбить камни, чтобы ростки зеленели»).

Как утверждает легендарная традиция, Тхантхон-Гйалпо эту церемонию исполнял трижды. В первый раз — при строительстве монастыря, когда злой дух «мешал» строить: все, что было построено за день, он разрушал ночью. Во второй раз — при строительстве моста, чтобы усмирить демона, препятствовавшего его возведению. В третий раз обряд был исполнен в Лхасе, чтобы прекратить эпидемию и уничтожить злых духов, насылавших ее. По преданию, Цзонхава пригласил мага в Лхасу. По его приказу Тхантхон-Гйалпо выкопал камень в форме желудка, который якобы издавна находился под порогом двери в обители Цзонхавы, вынес его на площадь и разбил там другим камнем в форме жертвенного кинжала (пхурбу).

Ю.Н. Рериху довелось дважды видеть подобную церемонию во время его пребывания в Лахуле в исполнении группы бродячих актеров-монахов из Спити [Roerich, 1967 (II), с. 165–180]. Исполнение церемонии обусловливалось необходимостью «уничтожить злого демона», обитавшего в заранее выбранном камне. Во время церемонии по этому камню ударяли до 13 раз. Если камень разбивался на двенадцатом ударе, то это означало «благосклонность» Богини земли. Если же и на тринадцатом ударе камень не разбивался, то это считалось чрезвычайно плохой приметой. Если он не раскалывался там, где его нашли, необходимо было вынести такой камень на перекресток трех дорог, где либо сто кузнецов своими молотами, либо сто мальчиков, нападавших с громкими криками, либо восемь силачей разбивали камень вдребезги. Победа над злым демоном, якобы заключенным в камне, поэтико-мифологически выражена в следующих строках: