Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Летне-осенние праздники

В день вознесения Марии освящали в католических районах мед и яблоки^{455}. С этого дня и до дня рождества богородицы (8 сентября) начинался период времени, называемый женское тридцатидневье (Frauendreißigst). Это время, по народным верованиям, наиболее благоприятно. В некоторых местах освящение трав переносится на день рождества богородицы — конечный день женского тридцатидневья. Считали, что мех и жир кротов и ласок в этот период обладают целебными свойствами. Яйца, снесенные в это время, по поверью, не тухнут. В день вознесения богородицы гадали, наблюдали за погодой, пекли фигурные печения, устраивали шествия. По народным представлениям этот день придавал плодам вкус^{456}.

Как упоминалось выше, уборка злаков в основном должна была заканчиваться ко дню вознесения богородицы. Если хлеба не скошены до 24 августа (день св. Бартоломея) и полегли, то в Зигерланде говорят, что это Бартоломей прошел по полю^{457}. Во многих местах Германии считали, что с этого дня наступает осень и пастухи меняют свою льняную одежду на более теплую. Начинаются заморозки: «Бартоломей приносит созревание и снег» («Bartholoma bringt Reifen und Schnee»)^{458}.

С этого времени, по наблюдениям крестьян, уменьшаются надои молока, в огород ходить не советовали, ибо св. Бартоломей бросает в него самые крупные кочаны капусты и не надо ему мешать. Ряд примет связан с погодой. Если аисты не улетели, жди мягкой зимы. Дождь в этот день предвещает хорошую сухую осень. Начинается сев озимых, охота, уборка в огородах и садах. В день св. Бартоломея отмечали свой праздник рыбаки, пастухи в округе Гера и других районах, лесники в Равенсбурге.

Во многих местах устраивались ярмарки, справлялись школьные праздники. Так, в Меммингене (Швабия) еще в XX в. в среду перед днем Бартоломея все горожане имели право ловить рыбу в протекавшей через город речушке. Берега реки заполняли зрители; мужчины и мальчики соревновались в ловле под непрерывное троекратное «Höh!» («Ура!»). Поймавший самую крупную форель объявлялся королем рыбаков. Праздничные шествия участников ловли в спортивных костюмах (нередко маскарадного типа, с сетями и другими орудиями лова) направлялись к определенному месту, где «главный рыбак» в костюме XVI в. произносил остроумные шутливые речи. После ловли происходило очищение реки. Участники этой процедуры также устраивали шествия, несли шесты, украшенные гирляндами. Подобные праздники бытовали также в Берлине (в Штралау на Шпрее)^{459}.

В народе считали Бартоломея и одним из преемников Водана. В этот день снова якобы появлялся дикий охотник со своим войском. В Шлезвиг-Гольштейне, если хлеб был еще не убран и полег, говорили, что «по нему проскакал Бартоломей на белом коне». Если лен еще не был убран, появлялась, по поверью, и фрау Харке, персонаж святочного двенадцатидневья. В районе Торгау еще в начале XX в. говорили: «Вот появилась Харке, теперь должны мы озимые вывозить, иначе они попортятся» («Nun hat die Harke gezogen, nun müssen wir’s Winterkorn hereinbringen, sonst verdirbt’s»). По поверью, гномы и ведьмы праздновали этот день^{460}.

Считалось, что к михайлову дню (29 сентября) должны быть закончены уборка, посев озимых, сбор винограда и плодов, вырезка сот, в некоторых районах скот ставили в стойла. Там, где скот еще продолжали пасти на пастбищах, с михайлова дня пускали его и на поля, так как урожай был снят. Полагали, что зерно, посеянное в этот день, наполовину уже пропадает, хотя в некоторых областях допускался сев позднее михайлова дня на две недели. В этот день расплачивались за аренду, брали расчет работники. С михайлова дня начинали топить в доме и не только для тепла, но и чтобы уберечь строения от вредителей-насекомых. «Летнее время» кончалось. С наступлением «зимнего времени» рабочий день сокращался на час^{461}.

Как видим, отголоски былого деления года у германцев на две половины — летнюю и зимнюю — сохранились до начала XX в. (за несколько дней до михайлова дня был день осеннего равноденствия). В народе говорят: «Михаил зажигает свет, Иосиф гасит» («Michaeli zündet das Licht an, und Joseph löscht es aus»)^{462}. День Иосифа приходится на март. В некоторых местах Швабии, Эйфеля и других на михайлов день вплоть до конца XIX в., а в отдельных районах (например, в Прюме, Эйфель) и до середины XX в. жгли костры, как это было обычно на масленицу, пасху, иванов день и т. д. В Мусдорфе (Швабия) зажигали костры мясники и танцевали вокруг них. В ряде мест в этот день отмечали свой праздник овчары.