Калевала

Калервы сын, Куллервойнен,
Юноша в чулочках синих,
Стройный, золотоволосый,
В башмачках красивой кожи,
⁵ Кузнеца собрался бросить,
Ильмаринена оставить
Раньше, чем кузнец узнает,
Что жена его скончалась:
Он вскипит великой злобой,
¹⁰ С Куллерво он станет биться.
Он, играя, шел оттуда,
Веселясь, от дома Ильмы,
По лесам трубил веселый,
Шел, играя, новой пашней,
¹⁵ Потрясал болота, земли,
И земля вся откликалась
Сына Калервы веселью,
Куллерво злорадным кликам.
Стало в кузнице уж слышно;
²⁰ Там кузнец работу бросил,
На дорогу вышел слушать,
Посмотреть во двор выходит,
Что там из лесу за звуки,
Кто там в рог в песках играет.
²⁵ Тут он истину увидел,
Без прикрас, что там случилось;
Видит он: жена уснула,
Там красавица упала;
На дворе она лежала,
³⁰ Там на травушку свалилась.
И кузнец стоял недвижим,
Тяжело ему на сердце;
Он провел всю ночь, рыдая,
Проливая долго слезы.
³⁵ Мысль его чернее дегтя,
Не белее угля сердце.
Куллерво идет все дальше,
Он блуждает где попало.
День идет он частым лесом,
⁴⁰ По земле деревьев Хийси,
А как к ночи потемнело,
На земле он там уселся.
На земле сидит сиротка.
Так покинутый размыслил:
⁴⁵ «Кто меня, бедняжку, создал,
Кто родил на свет сиротку,
Чтоб по месяцам блуждал я
Здесь под воздухом пространным?
Кто на родину стремится,
⁵⁰ Кто идет в свое жилище;
Мне же родина — лес темный,
На полях — мое жилище:
Очагом мне служит ветер,
Дождик баней мне бывает.
⁵⁵ Ой ты, Укко, бог верховный,
Никогда на этом свете
Не твори дитя несчастным,
Чтоб дитя сироткой было,
Без отца бы проживало
⁶⁰ И без матери осталось,
Как меня ты создал, Укко,
Сотворил меня, бедняжку,
Точно чайку в синем море,
Точно птицу на утесе.
⁶⁵ Солнце ласточке сияет,
Воробью оно блистает,
Веселит воздушных птичек;
Только мне оно не светит,
Никогда не светит солнце,
⁷⁰ Никогда мне нет веселья.
Кто родил меня, не знаю,
Кто носил меня во чреве;
Может, утка при дороге
Принесла меня в болото
⁷⁵ И покинула на взморье
Там, в расщелине утеса.
Потерял отца я в детстве,
В раннем детстве мать родную;
Унесла их смерть навеки,
⁸⁰ Весь погиб наш род великий.
Башмаки из льда мне дали
Да чулочки снеговые
И пустили в гололедку
На качающийся мостик,
⁸⁵ Чтоб свалился я в болото,
Чтоб упал в гнилую воду.
Но в мои ли, право, годы
Мне лежать мостком в трясине,
Лечь мостом в болотной луже,
⁹⁰ Как мосток в трясине зыбкой,
Не хочу упасть в болото:
Две руки ведь я имею,
Все пять пальцев я сгибаю
И ногтей имею десять».
⁹⁵ Вот ему на ум приходит,
И в мозгах засела дума
К Унтамо пойти в деревню,
Отомстить отцовы раны,
Слезы матери родимой
¹⁰⁰ И свое несчастье злое.
Говорит слова такие:
«Подожди же, Унтамойнен,
Моего губитель рода!
Я приду с тобою биться,
¹⁰⁵ Разорю твое жилище
И сожгу твой двор широкий».
Вот идет лесная баба,
В синем платье та старуха,
Говорит слова такие
¹¹⁰ И такие речи молвит:
«Куллерво, куда идешь ты,
Калервы сынок, спешишь ты?»
Калервы сын, Куллервойнен,
Говорит слова такие:
¹¹⁵ «А вот мне на мысли вспало
И в мозгах засела дума
Отправляться на чужбину,
К Унтамо пойти в деревню,
Отомстить погибель рода,
¹²⁰ Смерть отца, родимой слезы,
Разорить его жилище,
Обратить жилище в пепел».
Так промолвила старуха,
Говорит слова такие:
¹²⁵ «Нет, ваш род не уничтожен,
Калерво еще не умер.
Жив еще старик отец твой,
Мать твоя еще здорова».
«Ты, старушка дорогая,
¹³⁰ Ты мне, милая, поведай:
Где отец мой проживает,
Мать моя живет родная?»
«Там отец твой проживает,
Там и мать твоя родная:
¹³⁵ На земле живут лапландской,
Где пруды богаты рыбой».
«Ты, старушка дорогая,
Ты мне, милая, поведай:
Как мне той земли достигнуть,
¹⁴⁰ Как найти туда дорогу?»
«Хорошо дойти ты можешь,
И совсем пути не зная:
Ты пройди сначала лесом,
Берегом реки отправься,
¹⁴⁵ День пройдешь ты и другой день,
Так и третий день пройдешь ты;
Поверни потом на север,
Встретишь гору на дороге,
Ты иди ее подошвой,
¹⁵⁰ Обогни налево гору
И придешь к реке оттуда.
Вправо будет эта речка;
Ты по берегу отправься,
К трем тогда придешь порогам,
¹⁵⁵ На конце косы ты будешь,
На довольно длинном мысе.
Там ты хижину увидишь,
На мыске рыбачью хату:
В ней живет отец доселе
¹⁶⁰ И живет твоя родная,
Две твоих живут сестрицы,
Две прекраснейшие девы».
Калервы сын, Куллервойнен,
Собрался идти в дорогу.
¹⁶⁵ День идет он и другой день,
И уже проходит третий;
Повернул тогда на север,
Гору встретил на дороге,
Он пошел ее подошвой,
¹⁷⁰ От горы пошел налево,
Подошел тогда к потоку,
Берегом реки пошел он,
Левым берегом потока,
Подошел он к трем порогам,
¹⁷⁵ На конец косы приходит,
К краю самому подходит;
Там он хижину увидел.
На мыске избу рыбачью.
Он вошел в избушку эту,
¹⁸⁰ И его там не узнали:
«С моря прибыл ты откуда,
Из какого ты семейства?»
«Сына вы не узнаете?
Я дитя родное ваше.
¹⁸⁵ Мужи Унтамо когда-то
Увели меня из дома,
Был я в пядь отца росточком,
Был не выше веретенца».
Мать сперва ему сказала,
¹⁹⁰ Так промолвила старушка:
«О мой бедный сын, мой милый,
Бедный, золотая пряжка!
Ты живой сюда явился,
Ты прошел чрез эти страны!
¹⁹⁵ Как по мертвом я рыдала,
По тебе лила я слезы!
У меня два сына было,
Две прекраснейшие дочки;
Вот из них пропали двое,
²⁰⁰ Старших двое вовсе сгибли:
На войне пропал сыночек,
Дочка без вести пропала;
Вот сыночек возвратился,
Дочь еще не появлялась».
²⁰⁵ Калервы сын, Куллервойнен,
Так спросил свою родную:
«Но куда ж она пропала,
Где сестра моя погибла?»
Мать ему сказала слово
²¹⁰ И такие молвит речи:
«Вот куда она пропала,
Где сестра твоя погибла:
В лес за ягодой ходила,
Под горою за малиной;
²¹⁵ Там-то курочка исчезла,
Птичка сгибла смертью тяжкой.
Там-то без вести пропала,
Как погибла — неизвестно.
Кто по дочери тоскует?
²²⁰ Ведь никто, как мать родная!
Мать ее всех больше ищет,
Ищет мать и к ней стремится;
Так пошла и я, бедняжка,
Отыскать хотела дочку:
²²⁵ Как медведь, я мчалась лесом,
Точно выдра, мчалась рощей,
День искала и другой день,
Третий день еще искала,
Но когда прошел и третий,
²³⁰ Как неделя миновала,
На горе вверху я стала,
На холме весьма высоком,
Там звала я громко дочку,
Там ушедшую искала:
²³⁵ „Где ты, дочка дорогая?
Воротись домой скорее!“
Так звала я громко дочку,
О пропавшей горевала;
Мне в ответ сказали горы,
²⁴⁰ Так ответили дубравы:
„Не зови свою ты дочку,
Не зови ее так громко!
Не вернется больше дочка,
Никогда она не сможет
²⁴⁵ Быть у матери в жилище,
Быть у пристани отцовской“».