Калгари 88. Том 5

— Так! Тренировка закончена! — хлопнул в ладоши Левковцев. — Добро пожаловать в хореографический зал. Там я вам кое-что приготовил.

— И что вы нам приготовили? — поинтересовалась Анжелика.

— Увидишь, Барышникова, — заявил Левковцев. — Давайте живее, время идёт.

— Но у нас же должен быть отдых двадцать минут! — резонно заметили одногруппники.

— Отдых откладывается! — строго заметил Левковцев. — Во-первых, из-за собрания мы сегодня на час и так задержались с тренировкой, во-вторых, завтра тренировки вообще не будет.

— Как не будет? — удивлённо спросила Нина Потапова.

— Мы завтра с Людой и Мариной пойдём на торжественную встречу в городской комитет партии, — объяснил Левковцев. — Прошу отнестись с пониманием. Дело это общественно важное, и проигнорировать его никак нельзя. Сколько мы там пробудем, неизвестно, так что завтра занятий не будет. Отдыхайте.

В хореографическом зале Левковцев выстроил всех у станка, заставил сначала размяться, потом дал всё-таки десять минут отдыха и велел встать в два ряда посреди зала.

— Хмельницкая и Соколовская! Вставайте перед ребятами и продемонстрируйте движения из вашего показательного, — распорядился Левковцев. — Я буду управлять магнитофоном, говорите, куда и чего мотать.

Пожелание тренера могло бы показаться странным тому, кто близко не знаком с фигурным катанием. Но Левковцев действовал строго по плану занятий. Если какая-то часть уже поставленной программы или вся программа целиком вызвала бешеный ажиотаж и привела к успеху, то движения из неё надо скопировать и передать молодому поколению, которое пусть не прямо, но косвенно может когда-нибудь использовать их для себя. Первенство СССР, скорее всего, последний старт в этом году, а на следующий сезон всё равно предстояло ставить новые программы, в том числе и для показательных — старые программы прошлого года фигуристы катали только по большой нужде, если не успели поставить новые по срокам.

— Владислав Сергеевич, а можно вопрос? — внезапно спросила Арина.

— Говори, Люда, — разрешил тренер.

— А у нас первенство СССР будет последним стартом в этом сезоне? — поинтересовалась Арина.

— Ты график соревнований не знаешь что ли? — удивилась Соколовская. — Он на стенке везде висит.

— Спокойно, Марина! — поднял руку Левковцев. — Сейчас объясню. Призёры первенства попадают в юниорскую сборную и едут на чемпионат мира среди юниоров. В этом году он проходит в Югославии, в Сараево.

— И мы поедем? — наивно спросила Арина. — В смысле, если займём призовые места?

— Люда, это долгая перспектива! — заявил Левковцев. — Сначала надо показать себя в Москве. Состав сборной утверждает тренерский совет федерации. И это могут быть не обязательно победители первенства СССР. Всё зависит от выступления фигуриста по сезону и какие у него дальнейшие перспективы. Вас могут и не отправить, потому что на тебя и Марину у федерации могут быть планы на следующий сезон, во взрослом разряде. Кстати, я уже недавно говорил, что завтра у нас торжественная встреча в горкоме партии, в 14 часов, сейчас дополню, я важный нюанс упустил. Нужно обязательно прийти в парадной школьной форме, комсомольскими значками и медалями. Вы же комсомолки?

— Я комсомолка, — ответила Соколовская. — Хорошо, я поняла про внешний вид.

— Ну… Я не комсомолка… — растерянно пролепетала Арина. — Я в этих… В красном галстуке которые!

Тут раздался дружный смех одногруппниц, но Левковцев решительно пресёк его, подняв руку.

— Тишина! Занимайтесь тем, о чём я вам сказал — учите показательный Хмельницкой и Соколовской, — велел Левковцев. — Сейчас я схожу к директору. Люда! Марина! Задайте темп тренировки!

То, что Хмельницкая не комсомолка, нужно было срочно донести до сведения директора. Всё очень просто. Беспартийная спортсменка никак не могла быть ориентиром молодёжи в великих спортивных свершениях…

… На счастье Левковцева, Редькин ещё не ушёл. Председатель комитета по физкультуре и спорту задержался у директора ДЮСШОР, обсуждая последние новости спорта. В кабинете была открыта форточка, несмотря на февральский мороз, однако даже она не могла выветрить подозрительный запах, в котором безошибочно угадывался запах сигарет.

— А вот и герой города пришёл, — рассмеялся Редькин. — Давайте, Владислав Сереич, присаживайтесь. Что случилось?

— Я, собственно говоря, прояснить одну вещь, — замялся Левковцев. — Как вы и рекомендовали, я сказал девчонкам, чтоб они пришли завтра в парадной школьной форме, с медалями и с комсомольскими значками, но тут выяснилось, что Хмельницкая ещё не комсомолка. Как быть? Ей с пионерским значком и с пионерским галстуком ехать?

— Как такое может быть? — забеспокоился Редькин. — Ей же 14 лет уже есть. Почему не в комсомоле?

— Потому что поведение у нашей чемпионки до сего времени было не очень… — осторожно подал голос Каганцев. — А директор школы у них принципиальный. Ветеран войны, разведчик, коммунист, депутат горсовета. В Свердловске он мне пообещал, что срочно примут в комсомол Хмельницкую. Заслужила. По рекомендации товарища Ельцина.