Калиф-аист. Розовый сад. Рассказы

Самому Франци Ирен была не симпатична, хотя постепенно между ними установились отношения боевого товарищества, выходящие за рамки карточной игры. Ирен умела быть острой на язык. Она посвящала Франци в сплетни, о которых тетушка Илка, ладившая со всеми в городе, помалкивала. Ирен не щадила и самое тетушку Илку. Эта ее склонность и впрямь была мало симпатична, хотя забавляла Франци и позволяла узнать кое-что поучительное. Что же касается, женских прелестей, то, признаться, Франци гораздо больше нравились, к примеру, миниатюрные барышни Балог, в особенности младшая из них — Гизи. Франци не сводил с нее глаз, даже внимая речам Ирен. Но с барышнями Балог у него никогда не завязывалось таких бесед, как с Ирен: Франци был молчалив, а Ирен умела говорить за двоих.

— Ирен — самая умная девушка во всем Гадороше, — нахваливала ее тетушка Илка и добавляла со смехом: — Вот только жаль, что она злючка.

У гадорошских барышень ум был не в чести. Проявлять остроумие и то считалось не слишком приличествующим. Типичным образцом гадорошской барышни была Ангела Тот, лишь изредка появлявшаяся у тетушки Илки с визитом вежливости — и непременно в сопровождении мамаши. Держалась она чинно-церемонно, и с ней нельзя было говорить ни о чем другом, кроме как о виноградниках да о рукоделии. Если ее приглашали прогуляться по саду, она с завистью хвалила красоту роз, и в голосе ее проскальзывали ревнивые нотки.

— «Ангелы», судя по всему, не слишком жалуют розы, — съязвила Ирен, когда они остались одни, в привычном интимном кругу.

Дядюшка Пишта, задетый в своих чувствах садовника, сердито ворчал:

— А я еще срезал для нее самые красивые!

В тетушке Илке же просыпалась заступница мужчин.

— Таких вот домовитых скромниц, Францика, следует бояться пуще огня. После свадьбы все они превращаются в гарпий.

Близился вечер. Солнце гигантской отцветшей розой клонилось к горизонту. Обитатели дома, разбившись на пары, прогуливались по лабиринту розовых беседок.

Тетушка Илка, опершись о руку Франци, поучала его.

— За такими барышнями не советую ухаживать. Впрочем, и за Гизи тоже: в нее нетрудно влюбиться всерьез, а в вашем возрасте, дитя мое, любовь опасна! Позабавиться, слегка развлечься — это другое дело… Держитесь пока Ирен: она остра на язычок, зато не опасна.

Франци терялся, слыша подобные советы.

— Жаль бедняжку Ирен, — со вздохом говорила тетушка Илка в другой раз. — Ум для гадорошской барышни — обуза. Ирен будет еще труднее подцепить мужа, чем Ангеле.

После ужина Франци опять нужно было пройти через выходящую в розовый сад террасу, чтобы попасть к себе в комнату. Ужинать он ходил в казино. Пансиона тетушка Илка не предоставляла и вообще не относилась к завзятым кулинаркам. Вот только торты у нее удавались на славу. На ужин готовилось самое простое, и к столу хозяева садились вдвоем; зато часам к девяти опять сходились гости. Если не большой компанией, то уж соседские девушки, Ирен и барышни Балог собирались непременно. В таких случаях обязанностью Франци было провожать их домой. Ночных увеселений в Гадороше не существовало, и Франци, отужинав, к десяти часам, как правило, уже возвращался домой. Стоило только ему ступить на террасу, как его сразу охватывала пьянящая атмосфера дома: благоуханье роз, девичий смех, перешептыванье дам.

— Идите сюда, к нам, Францика!

Лампу в сад не выносили, а электрическое освещение в Гадороше еще не вошло в моду. Франци едва мог различить темные фигуры женщин, полукругом сидящих возле беседки, на узкой садовой скамейке, уютно прижавшись друг к другу под покровом теплой, летней ночи.

— Мы подвинемся и уделим вам местечко.