Калифорнийская славянка

– А мы запозднились по дороге, да на таможне долго своей очереди ждали. А когда товар в амбар убрали, то я своих земляков тут встретил – холмогорцев, я ведь сам-то из Архангельского города. Так и сидели за полночь, разговоры вели. Приятно было родину свою вспомнить, да и польза была… Я им свой товар сговорил продать: бруски да точила, меха разные, перец турецкий, чай китайский, а они мне слюду на окончины, гужи моржовые, кипы хмеля.

Оказалось, что новый знакомец Степан Шергин и сам был купцом, но торговли своей пока не имел.

– А пошто тебе, брат, сибирские купцы, коли ты их ищешь?

– А хочу эту страну сибирскую повидать, да может,  своё дело найду. Ведь там много теперь наших – вологжан, тотьмичей, устюжан.

– Да, почитай, в каждом городе один или два торговых человека из здешних мест родом всяко найдутся, – согласился Степан.

– Вот и я говорю. А дойти мне надобно до самого Иркутска.

– Да, в большую дорогу ты собрался, Иван. До Иркутска путь долог.

– А я не спешу. Где надо, там останавливаться, али зимовать буду. Ты только, Степан Лукич, мне до Тобольска помоги добраться. Сговоримся?

– Сговоримся, что не сговориться. Бывали  не раз такие попутчики со мной в ту сторону. Да я и сам так  когда-то туда ушёл. Правда, по зимнему пути. А сейчас даже до Тобольска путь долог.

– Ничего, выдюжу… А незнакомая дорога меня всегда манит. Только, ежели в Тобольске зимовать останусь, то работу искать придётся.

– Ну это дело нехитрое. Тот же Алексей Иванович Ряшкин помочь может. Земляк ведь.

– Так значит по рукам, – сказал Иван с надеждой.

– По рукам, – согласился Степан, отвечая на пожатие. – Только я ведь не завтра поеду, а пока свой товар не продам и новый не закуплю.

– Я понимаю и думаю, что могу помочь тебе подходящий товар тут искать. Только скажи, что ты желаешь взять, – предложил Кусков.

– Возьму льну для пряжи кип несколько, бечевы судовые, овчины и полсти, мыла, судовые гвозди, сети неводные, да деревянной посуды воз,- загибая пальцы, говорил Шергин.- У меня три  подводы с возчиками… Лавочного сидельца я здесь нанял.

– Я знаю, – сказал ему Иван, – что из Вологды привезены сюда бечевы судовые, пряжа и холсты, сети неводные, ложки, блюда деревянные, да всякая такая утварь. Могу с ними хоть сейчас договориться. Кое-что у своих тотьмичей посмотрю.

– Иди тогда сговаривайся… Поприценяйся, а потом  мне поведаешь. Я же тут, на Гостином дворе, у ярославцев к медной посуде приценюсь, у костромичей надо мыла взять, да  заказ у меня на медную же ендову и воск есть. Ну ещё кое о чём  подумаю…

На том и порешили.

А через каких-нибудь два дня, когда некоторые иногородние гости ярмарки начали разъезжаться по домам или по другим ярмаркам да торжкам, погрузил на свои подводы весь намеченный к вывозу в Тобольск товар и Степан Шергин со своими людьми.

– А вот  судовых гвоздей только одну тысячу  взял, – сказал он Ивану, помогавшему тобольцам при погрузке. – Везти их много легче по санному пути. Но зато хоть заказ сделал местным кузнецам на четыре тысячи штук. Даст Бог, на зимнюю пушную ярмарку приеду и заберу. Так что можем прямо сейчас  в путь отправляться.

– Перед дорогой, Степан Лукич, надо бы в храм зайти, да помолиться, – предложил Кусков.

– Это само собой, – кивнул Шергин.

– Тогда пошли в Успенский храм. Там отец Алексей, у которого я на постое,  благословит нас и молебен отслужит на дальнюю дорогу.

Предупреждённый ещё накануне вечером, отец Алексей ждал сибиряков в соборе и, отслужив молебен для путешествующих, благословил и напутствовал каждого.

Поблагодарив отца Алексея за приют, попросив его молиться о нём и его спутниках, Иван Кусков закинул котомку на телегу и обоз тобольцев из четырёх подвод , нагруженных ярмарочным товаром, двинулся на выезд из города.

 Только об одном спросил Иван Степана Шергина, когда их обоз выехал на сольвычегодскую дорогу.

– А что не через Лальск, Степан Лукич? Говорят, что там путь до Койгорода короче.

– Короче-то короче, – согласился Шергин, – но летом туда дорога худа. А по Бабиновской дороге через Сольвычегодск уже лет двести в Сибирь ходят. Она пока, так сказать, казённая, государева, на ней и гати мостят, переправы содержат, на почтовых станциях лошадей меняют, ежели у кого подорожные есть до любого города, хоть до нашего Тобольска. Но этот сказ не про нас. Мы деньги за лошадей должны платить будем. Так что, Господи, благослови, – сказал Шергин и, перекрестившись, дал команду возчикам продолжить путь.

Глава  двенадцатая

– Завяжите испанцам глаза, – приказала Алёна своим тёмнокожим воинам, когда солдаты Лопеса скрылись за поворотом дороги с высокой травой и кустарником по обе её стороны.

– А зачем это делать, белая женщина? Если ты решила меня лишить жизни, то я хотел бы при этом стоять с открытыми глазами, – неожиданно твёрдо произнёс Лопес.