Калифорнийская славянка

– Апихойбо Иван! – раскинул он для объятия руки. – Вот я и дождался тебя.

– Да, брат Валенилла, и я рад встрече с тобой  на твоей земле, как и обещал.

– Приветствую брата Ивана,  приглашаю всех его людей в мою хижину.

– Погоди, Валенилла. Сперва скажи, сделал ли ты дело, о котором я просил тебя? Подыскал ли ты место для нашей оседлости?

– Я хотел сказать тебе о том в хижине, но если ты торопишься, то говорю: я всё сделал и выбрал место для твоего поселения на моей земле.

– Тогда, брат Валенилла, прямо сейчас  и пойдём на то место. Там и поговорим обо всём.

– Пойдём, апихойбо, – с готовностью согласился Валенилла.

Во время этого разговора Фёдор Корюкин, оглядывая индейцев, заметил девушку-индеанку. Она тоже заметила взгляд Фёдора и, смутившись, спряталась за спинами людей.

– Ну что, брат Фёдор, не присмотрел ещё себе невесту? – кивнул в сторону туземцев Иван Лихачёв.

– Да будет тебе… Какую ещё невесту. И в мыслях нет. Так уж и сразу.

– Ну, не сразу, конечно. Погулять можно… Зато, смотри, какой выбор девок-то.

– Вижу… Да только они не такие, как у нас. Непривычно как-то. Голые ведь совсем.

– Стерпится – слюбится. А что голые, так и ты разденься, – засмеялся Иван.

– Да будет тебе смеяться-то, – махнул рукой на друга Фёдор.

А тем временем вождь Валенилла что-то крикнул своим людям. К нему подбежало несколько индейцев и все двинулись вдоль кромки леса к океанскому берегу…

…Когда же лес кончился, то перед ними открылся великий водный простор. Кусков, его люди, Валенилла с индейцами остановились на высоком берегу, полого спускающемуся к океанским волнам.

Кусков оглянулся. Позади него была огромная плоская равнина, а совсем рядом стоял густой лес, подступающий местами почти к самому берегу.

– Вот, апихойбо Иван, – сказал Валенилла, – самое лучшее место на земле моего племени для твоего форта.

– Спасибо тебе, брат Валенилла. Лучшего и желать не надо… Что скажешь ты, Сысой Иваныч?

– Да чего говорить-то. Место доброе, надёжное. Вот только одно смущает меня.

– Что же?

– Так ведь я тут по Ново-Архангельску всё равняю. А там причал прямо у крепости. Здесь и малой байдаре пристать некуда, а не то, что большому кораблю.

– Я тоже о том подумал, – подал голос Иван Лихачёв. – Здесь много судов проходит. Куда приставать будут? А ежели сами замыслим суда строить? Тут для верфи и места нет.

– Да, я согласен с вами, други мои. По первому взгляду хуже места для морской крепости и придумать трудно. Но мы и не будем таковую строить. Нам нужна оседлость на сей земле благодатной. А место для причала и верфи мы потом отыщем… Но давайте глянем на преимущество сего места… Далеко от испанцев, – начал перечислять Кусков, – на высоком берегу, неприступном с моря, много удобной землицы под пашню, а, главное, рядом целые леса американской сосны-чаги. Видите… Строй – не хочу…

– Вон там, за холмами, – добавил Валенилла, которому вакер переводил всю беседу русских гостей, – река есть.

– Вот и славно, Валенилла, что напомнил. Стало быть, други мои, вода пресная будет у нас во всякое время дня. Это ли не радость. Я уж не говорю о реке Славянке, что в милях трёх отсюда.

– А почему река Славянкою зовётся? – спросил Кускова Фёдор.

– Ну, я говорил тебе, что уже не раз бывал здесь и сии места мне ведомы, а с вождём племени мивока, что здесь обитает, мы старые друзья, – сказал Кусков и положил руку на плечо Валениллы.

– Это так, апихойбо Иван, – кивнул головой вождь.

– Что касательно реки Славянки, то по здешнему старинному преданию в сих местах когда-то давно побывали белые люди, вроде нас. Ну, а мы, когда узнали о том, то подумали, что это были наши мореходы русские.  Посему реку и назвали Славянкою. Там по её берегам и сейчас кочуют макома. Они дружат с мивока и я очень рад, что крепость нашу мы будем возводить на земле  друзей.

 Кусков опять благодарно обнял вождя индейцев. Потом, считая шаги, прошёл вдоль берегового откоса,  поставил первую вешку, а от неё прошёлся в сторону леса и так, ставя вешки на поворотах, он замкнул большую, почти квадратную площадь.

– Пятьдесят, примерно, саженей вдоль берега и сорок в глубину. Думаю, что хватит, а не хватит – добавим, когда строить начнем… На углах, где стоят вешки, будут башни, а между ними стены из бревен. А за пределами стен земля для огородов, пашни и построек всяких… Я так мыслю, Валенилла?

– Апихойбо Иван. Я рад, что место тебе понравилось. Бери эту землю и владей.

– Нет, брат Валенилла, за просто так мы эту землю у тебя не возьмём. Это противно вере нашей православной и нашим русским правилам. Мы её у тебя, брат, купим. Хоть за деньги, хоть за товары – как пожелаешь. Так мы сделаем от имени компании нашей.

– Делай, что хочешь, апихойбо Иван, только защити нас от испанцев.

– О том не беспокойся. Как только начнём строиться, то путь им сюда к вам с недобрыми целями будет заказан… Ну, а чтобы сей разговор наш не был пустословным, я приглашаю тебя, брат Валенилла, к нам на шхуну, дабы скрепить  договор о  земле под русскую крепость.

Валенилла в знак согласия наклонил голову.