Калифорнийская славянка

– И Калифорния была бы наша! – воскликнул Слободчиков. – Да что там Калифорния! Мы могли ещё южнее, до самой тридцатой широты тутошнюю землю застолбить и с туземцами договориться.

– Ну, что касательно туземцев, то Тимофей Осипыч лучше всех нас о том знает, – сказал Кусков и кивнул в сторону Тараканова. – Рассказал бы ты вот молодым о своих злоключениях в сих местах… Интересно и поучительно им будет.

– Да разве им о том неведомо?

– Нет, – сказал Фёдор, сидевший рядом с Таракановым. – Ничего не ведомо.

– Да  какой тут интерес, – заотнекивался было Тараканов. – Скоро уже пять годков тому будет, как пошли мы так же вот в Калифорнию места разведывать, да промышлять зверя у Сан-Франциско на Фараллоновых островах. Шли  на «Святом Николае», той самой шхуне, что купил вот Сысой у американцев и ходил на ней на Гавайи.

– Было дело, – кивнул Сысой, – хаживали и туда.

– Ну вот, а тут у острова Ванкувера попали мы в шторм. Шхуну разбило о камни и на берег выбросило… Еле живы остались… Собрал я людей и двинулись мы по берегу на полдень. Знал, что там должна быть гавань Гавр-де-Грей. Туда все корабли заходят. Да не повезло нам… У самой, считай, крепости напоролись мы на индейцев, а у нас никакого  оружия нет… Так вот и попали в плен к диким.

– А потом? – спросил Фёдор.

– От индейцев мы сбежали, но нас опять поймали… Потом я бежал уже один. Добрался всё-таки до гавани и встретил там американского капитана,  моего старинного знакомца Ричарда Брауна. Он со своими людьми  вызволил  остальных наших мужиков… Правда, не всех. Несколько ребят  остались лежать в земле вон на том берегу.

– А тутошние дикие отличаются от наших? – опять спросил Фёдор.

– Они  другие. У них кожа темнее, чем у наших колошей и одеты во всё, в чём мать родила.

– Голые что ли?

– Я и говорю. А ты о том, ровно, не слыхал.

– Слыхал, да не верил… Так у них и бабы тоже голые?

– Ну да. И мужики, и бабы. У них из всей одежды только вот тут тайное место пучком травы или какой тряпицей прикрыто. Что-то небольшого фартука спереди. Чтобы это… ну ты понимаешь. У иных тело жёлтой краской разрисовано,  у  других  рожи  белой   намазаны.

Фёдор смотрел на Тараканова с удивлением и неверием в глазах.

– А ты, Федя, сам-то женат?

– Нет ещё…

– Ну так считай, что тебе повезло. Мы там тебе  невесту  найдём. Среди туземок очень даже ладные  девки  есть. Будто точёные… Эх, да…

Кусков, зная, о чём сейчас будут говорить мужики, отошёл от них  к люку кают-компании. Затем спустился по крутому трапу и отворил двери.

В кают-компании сидела за столом и что-то писала гусиным пером на листе бумаги его супруга Екатерина Прохоровна. Напротив её в кресле расположился отец Никодим, а рядом с ним матушка Вера с книгою в руках.

– Вот, размышляем с отцом Никодимом и матушкой Верой, – заговорила Екатерина Прохоровна, увидев в дверях мужа, -  о том, как будем с местными калифорнийцами разговоры разговаривать.

– Трудность в общении в том состоять будет, что там великое множество туземных племён обитает, - усаживаясь в кресло, сказал Иван Александрович. – Только на побережии у залива Бодеги, а по-нашему Румянцева,  куда мы ныне идём, их более десятка. И каждое племя говорит на своем наречии.

– А как же словник составлять будем?

– Те места давно оседлали испанцы и во многих племенах есть свои вакеры – переводчики. С ними в первую очередь и будем общаться. У меня среди тамошних туземцев свои знакомцы имеются.

– Давно я тебя, Иван Александрович, спросить хочу вот о чём, – вступил в разговор отец Никодим. – Не обратиться ли мне к тамошнему священнику? Ведь они крестят здешний народ.

– Не думаю, что сие понадобится, отец Никодим. Испанские священники – сплошь иезуиты. Они обращают индейцев в свою веру силой. Я бывал в Сан-Франциско и знаю, что они и службу ведут на своём испанском языке.

– Они не знают языка индейцев? – удивился отец Никодим. – Но как же те понимают слово Божие?

– Никак, конечно. Но испанцам этого и не надобно. Для них местные туземцы что-то вроде зверей диких, коих необходимо отстреливать. Они и убивают их за малейшее неповиновение. В этом главное отличие европейцев от нас, русских и православных. Мы за умножение здешнего народа, а они за истребление…

– А как же тогда заповеди Божии, кои зиждутся на любви к Богу и на любви к ближнему? Ведь сказано: кто не любит ближнего своего, тот и Бога не любит.

– Это потому, что католики  не считают туземцев за своих ближних. Хотя все мы созданы Господом по образу и подобию его. Но есть, конечно, и среди индейцев союзные миссионерам.

– А как же мы с этими самыми испанцами жить-то будем? – спросила Екатерина Прохоровна.

– Мы с ними жить не будем, – сказал Иван Александрович. – Мы идём в сей край послужить с пользой для компании нашей и с пользой же для местных коренных американцев. А все дела наши будут освещены истинной верой православной. Так ведь, отец Никодим.

– Точно так, Иван Александрович. Господь милостив, и он нас не оставит, если всё будем делать с любовью.

– Именно с любовью! – воскликнула молчавшая до сей минуты матушка Вера. –  И нам надобно всегда о том помнить.