Калифорнийская славянка

– Поговорим… Отчего не поговорить. Вот сейчас службу закончу, тогда  побеседуем, Александр Андреевич.

Баранов отошёл в сторону,  дождался, пока последний из прихожан не поцеловал крест, и когда отец Никодим подошёл к нему, то заговорил первым.

– Прости меня, отец Никодим, за тот наш разговор. Признаю, что был  неправ. Так что каюсь я, батюшка, прости…

…Неприятную историю с посельщиками Баранов завершил уже после набега колошей. Он побеседовал с каждым из арестованных и сменил гнев на милость: признав, что жизнь  этих людей действительно тяжела, Александр Андреевич выплатил им жалование, отдал старые долги денежными марками компании. Тяжёлые работы на сплаве, на верфи и на разных стройках не отменишь, а новых людей ждать было неоткуда и Баранов приравнял посельщиков в получении съестных припасов ко всем другим  работным людям. И лишь старшого артели Василия Панкова он сослал на Озерский редут, что находился в двенадцати милях от Ново-Архангельска и где тоже было много работы: промысел рыбы, выделка кож, рубка и сплав леса в крепость. Единственной  отрадой, для живущих там работных людей, были горячие ключи с целебной водой, купаться в которых  и лечиться от недугов приезжали  жители и самого Ново-Архангельска.

– Господь простит, Александр Андреевич. Я же на тебя зла не держу  и радуюсь, что с заговорщиками ты поступил мудро… Но жалеть я тебя  жалею. Уж больно служба здесь трудна. Одно только не забывай: Господу нашему Иисусу Христу нести свой крест и страшные муки принимать было во сто крат тяжелее.

– Я понимаю, батюшка. Потому  службу свою несу, не жалуясь. Ради неё, службы нашей, пришёл я сейчас и к тебе, отец Никодим.

– Ну что же… Давай посидим да потолкуем, Александр Андреевич, коли так, – и отец Никодим показал Баранову на лавку у стены под иконами. – Слушаю тебя.

– Надумал я, отче, послать в южные широты, в Калифорнию, судно. Но с миссией необычной… Чтобы основать нашу очередную, но первую в Новом Альбионе оседлость и оттуда снабжать Ново-Архангельск всем нам необходимым продуктовым товаром: зерном, мясом, овощами. На Охотск у меня надежды более нет.

– Разговоры идут о сем не первый год и, слава Богу, что наконец-то решено это сделать, – довольный сообщением Баранова, сказал батюшка.

– Благослови на сие предприятие, отец Никодим.

– На богоугодное дело благословение Божие я тебе даю, Александр Андреевич.

– Но это ещё не всё, отче.

– Что же ещё?

– Поскольку плавание будет не рядовое, а ради строительства там новой крепости, то в первую очередь после стен надо будет, думаю, построить в ней храм православный. Дабы крестить в нашу веру тамошних людей, да и своих окормлять,  укреплять в вере. Уж больно далеко от матушки-России наши люди будут.

– Что верно, то верно, – согласился отец Никодим. – Знаю, что в испанских  миссиях храмы католические есть. Стало быть храм православный там тоже должен быть. Как же без него.

– Вот я и пришёл просить тебя, отец Никодим, отправиться в Калифорнию вместе с Иваном Александровичем Кусковым, которого я определил начальником сего великого предприятия. Ну, а тебе нести туда слово Божие.

– Мне? – удивился отец Никодим.

– Именно. Ежели в том краю подвизаются католики при каждой миссии, то почему бы и православному батюшке не нести свет веры православной. Правда, очень нелегко сие будет.

– Ну что же, Александр Андреевич, сказать тут боле нечего. А ради Отечества и веры православной тяготы жизни в той земле нести сочту за благо. Только вот кто здесь меня заменит? Начальство моё на Кадьяке,  мне надобно  благословения испросить.

– А я уже послал сказать с партией охотников на Кадьяк вашему благочинному отцу Евлогию, чтобы вместо тебя прислал нового батюшку и благословение своё письменное.

– Тогда заноси в свой реестр  меня вместе с матушкой и диаконом Василием.

– Благодарствую, батюшка, – поднялся с лавки Баранов и сложил руки под благословение. – Благослови, отец Никодим.

– Господь благословит, – перекрестив Баранова, произнёс священник, и они трижды облобызались.

Сысой Слободчиков зашёл в рудоплавильный сарай, где у ярко горящего кузнечного горна среди мастеровых людей увидел того, кого искал – Ивана Лихачёва. У мехов стоял ещё один мастеровой, нагнетая воздух в горн, где стояла большая чугунная миса, наполненная какой-то раскалённой породой. Сысой отозвал Ивана в сторону.

– Ну, зятёк, – сказал он. – Собирайся.

– Куда, батя, – удивился Иван. – У меня сейчас дел полно. Недосуг мне.

– А я не про сейчас и говорю… Кусков сказал мне, что набирает людей для нового похода в Калифорнию… Я туда с ним иду.

– А мне-то зачем, батя? Работы у меня  тут полно. Вон, смотри, сколь новых пород приволокли.  Скоро опять в горы пойдём.

– Ты меня дослушай, Иван. Поход на сей раз необычен. Идём в Новый Альбион, дабы основать там нашу новую оседлость. Горы  и там есть. Так что работы тебе, рудознатцу, хватит.

– Ну, тогда другое дело, – оживился Иван. – А, может,  Алёну найдем?

– Может и найдем… Я эту сволочь Гельбера по всему океану искать буду.  Найду и покараю, если он жив ещё. Ну, так что, писать тебя в команду?