Калифорнийская тайна Никсона и Громыко

… – Для своего блага, – говорил старец, – не смей вскрывать печать и читать рукопись. Но тебе скажу, что это пари между Сун Дином и Владимиром Высоцким, заключённое на этом берегу озера, а также предписание, как напоминание, что нужно делать ему для своего спасения. Сей свиток привези в Москву до Олимпиады, где передашь его министру иностранных дел Громыкину. Как только прибудешь в столицу и сойдёшь на перрон, то сразу припади губами к привокзальному асфальту, от этого ты почувствуешь потом, как на тебя снизойдёт дух Божий. И будешь видеть то, что человек не видит здравый, а также слышать то, что человек не слышит каждый. Дух Божий будет всегда с тобой и до конца века твоего. И, конечно, он сведёт тебя до этого министра иностранных дел, который расскажет тебе первую часть твоего будущего повествования о Калифорнийской тайне. А всё уж остальное для сочинения твоего расскажет и покажет уже сам повелитель: Девяти Истоков, праведник Сун Дин. А теперь прощай герой, избранный Богом, Небом и Землёй!

… Странный человек повернулся ко мне спиной и сразу же исчез в овальной стенке вод этого озера. Тут же вода хлынула на меня и, приподняв кверху, вынесла, как на руках своих, бережно на берег. К этому времени ко мне уже бежали мои сослуживцы, которые сказали потом, как издали увидели сильный блеск воды и большую воронку водоворота. На этот феномен подъехал и местный джигит в преклонном возрасте на лошади в бурке и в папахе, который поведал всем, что это озеро непростое и соединено как-то даже с самим Чёрным морем. Ибо кто здесь тонул, то их тела всегда находили в Чёрном море. И всё же после армии я бережно хранил этот свиток и никогда никому его не показывал, окромя своей любимой жены Тамары, с которой проживу почти 40 лет в любви и согласии. Когда до Олимпиады оставался примерно год, именно моя супруга настояла, чтоб я отправился в Москву и попробовал выполнить это наставление в поручении, и как понял затем, от двойника Сун Дина.

… В Москве на улице Кусковская№ 37в кв.17. проживала моей жены тётушка Аня, которая с удовольствием меня приютила на целую неделю. С утра до вечера я бродил по столице, ища какой-то необыкновенный случай встречи с министром Громыкиным. Обращался также и в разные инстанции, но все было напрасно. Самое главное, но тогда я не ощущал никакого снисхождения на себе Божьего духа, который хотя бы двигал меня на встречу с этим человеком. Разочарованный, я купил заранее билет домой, а остатки дней до отъезда проводил время по достопримечательностям города; но не по музеям и театрам, а только у реки Москвы, у Останкино, по площадям, возле церквей. И раз у Новодевичьего монастыря. В день отъезда с утра распрощался с тётушкой и отправился на троллейбусе на Казанский вокзал, где сдал в камеру хранения свою поклажу и почти налегке решил остаток времени побыть на Красной площади. Возле ЦУМа я услышал из динамо-репродуктора, что набирается группа для экскурсии по Кремлю. Едва купив билет, нас, группу из 30 человек, повели в Кремль, но сперва заставили сдать всех в камеру хранения любые поклажи в руках. Пройдя такую вот таможню, нас сразу же повели во двор Кремля и подвели к Царь-пушке и к разбитому колоколу. К тому времени у меня было очень скверное настроение. Вздыхая и как-то охая с какими-то горестными чувствами, я стал ходить вокруг колокола и поглаживать его ладонями с причитаниями. Группа с экскурсоводом последовали далее и не заметили, что у реликвии древней старины оставили меня совершенно одного. Как-то машинально я присел на корточки и стал записывать первые строки, нахлынувшие на меня к этому времени:

Я преклоняюсь пред тобой,
Служака времени людской,
Что отбивал часы когда-то нам —
С усердием по звёздам!
Со смертной раной на боку,
Как стражник пред стеной.
Ты не стоишь без толку,
Но связан на земле,
Веками как во мгле,
Бесславной мёртвой тишиной!

И только после этого здесь меня как будто чем-то осенило, и будто какой-то дух вошёл в моё бренное тело. Стало как-то необычайно легко всем частям тела, даже сам свет оказался немного светлее обычного, и сама душа сразу же возликовала от какой-то чистоты внеземной. Но в это райское время я вздрогнул, потому что кто-то положил сзади на моё плечо увесистую клешню руки. Оглянувшись, сразу же увидел длинноногого темнолицего человека в чёрных очках, который вежливо указал на правительственный лимузин, стоявший неподалёку, и сказал строго мне:

… – Пройдёмте до машины. Ведь ты должен знать, что здесь нельзя ничего записывать или срисовывать, а также и фотографировать!