Калигула, или После нас хоть потоп

В рабочем кабинете его ожидали Макрон и писец Сильвий. Макрон не оставлял императора ни на минуту. Он делал все, чтобы стать для молодого властелина незаменимым. Подсказал, как вести себя на похоронах. Посоветовал произнести над гробом деда трогательную речь, каждому легионеру выплатить по пятьдесят золотых и привлечь на свою сторону народ, задобрив его вином, угощениями и деньгами. Не забыл он замолвить слово и об "отцах города". Макрон стоял за спиной, готовый дать совет, когда это потребуется.

Временами император краснел от гнева, когда осознавал, как рабски он исполняет приказы своего советника, но в конце концов понял, что иначе не может. Макрон -- человек опытный, во всем разбирается. Но мне не нравится, что он не отходит от меня ни на шаг. Не хочет ли он сделать из меня послушного исполнителя своей воли? Что предпринять, ведь пока он мне нужен. Временно...

На столе перед императором росла груда деревянных табличек, покрытых воском, на которых писец Сильвий начертал распоряжения императора и сообщения для "Acta Diurna".

Номенклатор объявил о приходе Луция Куриона. Император поднялся навстречу и братски обнял его. Он знал уже от Макрона, что когорты шестого легиона по приказу Луция подготовили ему торжественное вступление в Рим и были готовы потопить в крови любую попытку выступить против нового императора. Он трогательно поблагодарил Луция. Ему сообщили и о самоубийстве отца Луция, и он снова обнял приятеля.

-- Почему твой отец, мой дорогой... Ах, какая это потеря для Рима! -Величественный жест рукой в сторону писца: -- Я диктую, пиши! Этим приказом я назначаю свой императорский совет, который будет помогать мне в управлении. Членами императорского совета я назначаю Гая Невия Сертория Макрона, префекта претория. Далее Луция Геминия Куриона...

Луций покраснел от счастья и неожиданности.

-- Мой дорогой, что ты говоришь, я -- член императорского совета? Так нельзя, у меня и возраст неподходящий...

Калигула рассмеялся, преисполненный доброты и ласки:

-- Мы одного возраста, Луций. А разве я гожусь в императоры? Пиши, Сильвий: -- Я предлагаю и горячо рекомендую славному сенату, чтобы вместо умершего Сервия Куриона он избрал своим новым членом Луция Геминия Куриона за его заслуги перед родиной и императором.

На глазах у Луция император подписал свое распоряжение. Макрон усмехался: хорошо, хорошо. Где-то в тайниках души радостно застучало: хорошо для родины, для Валерии и для меня. Сильную позицию никогда не мешает подкрепить.

Луций дрожал. Все это означает, что Калигула ничего не знает о заговоре, который готовил Сервий. Честолюбивый Луций жадно внимал словам императора. Все выше и выше за колесницей Гелиоса!

-- Кого вы мне еще предложите в императорский совет? -- спросил Калигула.

Оба задумались. Макрон, как всегда, оставался практиком: посоветовал управляющего императорской казной Каллиста и сенатора Гатерия Агриппу.

Калигула обоих отверг с досадой. Каллист -- вольноотпущенник, не из благородных! А Гатерий? Эта змея? Нет.

Луций посоветовал дядю Калигулы Клавдия.

Калигула задумался. Озорная усмешка тронула уголки его губ, когда он представил себе Клавдия: заикается, хромает, мыслями витает в облаках, копается в этрусских и карфагенских погребениях, уступает капризам любой женщины, но для представительства лицо вполне подходящее...

-- Ты прав, Луций, -- сказал он и обнял приятеля, словно хотел напомнить о своей братской любви и о том, что давно забыта мальчишеская зависть. -- Отличная идея. Мой дорогой дядя. В конце концов, ему нельзя отказать в том, что в своем роде он личность. Запиши его, Сильвий. Кто следующий, Луций?

-- Я бы еще предложил, -- начал Луций и покраснел в растерянности.

-- Ну говори, дорогой, кого?

-- Сенатора Ульпия...

-- Самого ревностного республиканца, -- вырвалось у Макрона. Калигула был удивлен. Рука его соскользнула с плеча Луция.

-- Это честный человек, -- объяснял Луций, глядя в землю. -- Он любит родину больше своей жизни. Отец уважал его. Его почитает весь римский народ...

Воцарилась тишина.

Луций забеспокоился, но решил не уступать и настойчиво продолжал:

-- Имя Ульпия в императорском совете создаст представление о свободах... -- Ему пришло в голову слово "республиканских", но он проглотил его и досказал: -- Демократических свободах, пойми меня правильно, цезарь, по-гречески: свободах...

-- Перикловых, не так ли? -- перебил император. Он прикрыл глаза, сквозь узкие щелки наблюдая за собеседником -- Луций понял, что сказал лишнее. -- Или еще лучше -- республиканских! -- отрезал император.

Луций покраснел от волнения. О боги, сам себе все испортил!

Калигула встал. Прошелся по комнате. Казалось, он сам испытывает боль и сам готовится нанести удар. Внезапно он остановился и театральным жестом вскинул руку.