Калигула. Тень величия

«Все отрицай». От кого это послание? Едва ли от Гемелла. Мессалина догадалась, что Германик уже не жилец на этом свете. Кто-то предал их, и Калигула уже знал имена тех, кто покушался на его жизнь. Хоть Макрон и утвержал, что в заговоре настолько мало посвященных, что предать некому, но такой человек все же нашелся. Сейчас Макрон, скорее всего, тоже схвачен вместе с женой, и, вероятно, именно он написал ей эту записку. Ее любимый — единственный, на кого можно свалить всю вину. Цезарь быстро дознается, кто он такой на самом деле, и не оставит его в живых.

Увидятся ли они еще когда-нибудь с Германиком? Девушка зажмурилась, у нее защемило сердце. Но она понимала, что собственная жизнь дороже жизни возлюбленного. Его гибель скоро забудется, а ей очень хочется жить. Да, жить! Сжав кулаки, она вскочила и ударилась головой о низкий потолок.

— Нет! — закричала она в тесную пустоту. — Я буду жить! Я не умру! Скрип двери испугал ее, и она метнулась в угол, к вонючему тряпью, и попыталась зарыться в него.

Чьи-то руки рывком подняли ее, и она беспомощно затрепыхалась, рыдая и крича.

— Эта готова! — сказал грубый голос. — Похоже, совсем лишилась разума! Потащили ее. Приказано доставить во дворец немедля.

Мессалина попыталась вырваться, но удар по голове лишил ее чувств.

В оцепленном преторианцами дворце на Палатине царила мертвая тишина. Толпа у ворот тоже безмолствовала. Плебеи смешались с всадниками, тут и там мелькали белоснежные тоги сенаторов, которые вместе со всеми беззвучно молились богам о любимом императоре. Вчерашний скандал с попыткой убийства цезаря выбил привычную жизнь Рима из колеи.

Калигула восседал в золотом солиуме в центре атриума, рядом расположились Луций Вителлий и еще несколько близких друзей. Вокруг них стояли преторианцы. Перед цезарем стоял на коленях Тиберий Клавдий и бился седой косматой головой о мраморный пол.

— Меня обманули! Обвели вокруг пальца! — кричал старик. — Я не виновен! Прошу, пощади меня, цезарь!

— Ты мог предупредить меня раньше, дядя, — наконец разомкнул уста Калигула. — Я вырвал бы с корнем заразу, чтобы она не успела размножиться. Как я теперь могу быть уверен, что она не вползла в мое ближайшее окружение? Тебе я доверял всегда. Ты ведь поклялся моему отцу, что будешь всегда оберегать нас, его детей!

— Но ведь я не дал выпить тебе яд! — закричал Клавдий. — Я спас тебе жизнь! Это все Фабий Астурик! И Макрон! Они сговаривались за моей спиной! Девушка тоже не виновата! Мессалина не могла знать, что подносит тебе отраву!

Калигула усмехнулся, сузив зеленые глаза.

— Вижу, ты радеешь о ней больше, чем о себе! А что вы запоете, если встретитесь лицом к лицу? Ввести Мессалину!

Из-за занавеса вытолкнули растрепанную девушку. Ее стола была грязна и измята, на щеках виднелись потеки слез и сурьмы, а руки покрывали синяки. От грубого толчка стражника она полетела на пол, больно ударившись, да так и застыла, коленопреклоненная, перед цезарем. Худенькие плечи ее тряслись, она боялась поднять глаза, стыдясь собственного вида.

— Ты признаешь себя виновной в заговоре против цезаря, Валерия Мессалина? — грозно спросил Калигула.

Она молча, не поднимая глаз, отрицательно замотала головой.

— Ты признаешь, что обманом проникнув в мои покои, пыталась убить меня? — задал новый вопрос Гай.

Возмущенная Мессалина подняла голову.

— Вовсе нет, повелитель! Я пришла к тебе по зову сердца! — твердо ответила она.

— Значит, я переспал с тобой только потому, что ты возжелала этого?

— И да, и нет, мой господин! Меня попросил Фабий Астурик выкрасть из твоих покоев некие документы. И я сделала это, когда ты уснул. Если б ты обошелся со мной мягче, то, клянусь Венерой, я никогда бы не совершила это.

Изумленный Калигула подался вперед:

— Какие документы?

Валерия решительно поднялась с колен и устремила на цезаря горящий взор своих агатовых глаз:

— Капсу с письмами Ливиллы, в которых она доказывала незаконное происхождение Тиберия Гемелла.

— Зачем? Кому понадобились эти ненужные бумаги?

— Мне это неведомо, цезарь! Астурик пропустил меня в твои покои, уступив моей легкомысленной просьбе. А взамен потребовал маленькую услугу. Я из любопытства открыла эту капсу. Поверь, мой господин, я не собиралась причинять тебе вреда. О, если б я только знала, к чему это приведет! — Мессалина с рыданиями спрятала лицо в ладонях.

— Я же г… говорил, цезарь, что д… девушка не имеет никакого отношения к заговору, — раздался дрожащий голос Клавдия. — И ее, и меня в… вовлекли туда обманом.

Калигула пристально всматривался в их лица. Лгут или говорят правду? Потом махнул рукой:

— Отвести их и запереть в погребе. Пусть посидят, пока я не послушаю, что расскажет мне Астурик.

Клавдия и Мессалину увели, наступила очередь допроса Фабия. Астурик шел, высоко подняв голову и не сводя с Калигулы презрительного взгляда. Кассий Херея грубо пнул его в спину, вынудив упасть на колени. Но голову Фабий не опустил.