Калигула. Тень величия

На форуме бурлил народ. Все взоры были обращены в сторону Палатина, где уже вовсю шло строительство нового дворца цезаря. Подъехав ближе, Макрон увидел, что сам император в пурпурном плаще стоит у храма Кастора и Поллукса и всматривается в угодливо развернутый перед ним чертеж. Он рискнул подъехать и приветствовать цезаря. Калигула вскинул зеленые глаза и, небрежно кивнув, махнул рукой, предлагая присоединиться. Почтительно протянутое письмо он, не глядя, передал секретарю.

— Ave, цезарь! Я, смотрю, ты лично руководишь работами? — Макрон заглянул в чертеж, но ничего в нем не понял.

— Приветствую тебя, префект Египта, — Невию послышалась усмешка в голосе принцепса, и он внутренне напрягся. — У меня большие планы относительно моего нового дома. Он должен стать достойным римского бога. Я украшу его цветным мрамором и великолепной живописью. Лучшие художники распишут стены, и самые искусные мастера изготовят мозаики. А это чертеж моста, что соединит мои покои через базилику Юлия с Юпитером Капитолийским, потому что иногда ему нужен мой совет. (Макрон едва сдержал эмоции. Кем мнит себя Гай?) Храм божественных близнецов станет передней моего дворца. Какова идея?

Макрон не смог вымолвить ни слова, слушая подобное святотатство. Но Калигула, не обращая внимания на его немой ужас, продолжал самозабвенно фантазировать.

— Кто такие Кастор и Поллукс? Всего лишь полубоги, сыновья смертной. Они и слова вымолвить побоялись, когда я сообщил им, что теперь они станут моими привратниками. Я повелел привезти из Греции все прославленные статуи богов, даже самого фидиева Зевса. Я подумал, что будет справедливо, если я заменю головы у этих статуй на свое изображение.

Макрон едва не поперхнулся, услышав такое. Он пристально вгляделся в глаза Калигулы, ожидая увидеть там хоть проблеск разума, но божественное безумие горело во взоре императора, возомнившего себя выше смертных и бессмертных. Неужели никто, кроме него самого, не замечает, что принцепс сошел с ума? Смерть любимой жены и долгое беспамятство помутили разум Калигулы, его нужно лишить власти и запереть под надежной охраной, пока он не натворил бед. Но тут император произнес такое, отчего Макрон вдруг усомнился, настолько ли безумен его бывший друг.

— Знаешь, мой Невий, а ведь мне нужны деньги для осуществления моих планов. Много денег! Настала пора обнародовать бумаги по делу моей матери и братьев, что остались от Тиберия…

— Но ты же сжег их на форуме, цезарь! — удивленно воскликнул Макрон. — Весь Рим был свидетелем, что ты простил доносчиков и свидетелей по этим делам! Ведь это Тиберий раздавал указания по обвинению твоих родных.

— О, да, мой Невий Серторий! Я, может, сжег бы их тогда, но моя милая жена дала мне умный совет заменить их копиями. Они-то и сгорели тогда в пламени. Юния предчувствовала, что рано или поздно им нужно будет дать ход, чтобы не оставить неотомщенными мою мать и моих братьев. Я лично поклялся над их прахом! Берегись, Рим! Дела об оскорблении величия скоро возобновятся!

Теперь перед Макроном стоял уже не безумец, а тиран, дышащий жаждой мести и богатства. Одна маска сменила другую. И Невий испугался. Он поспешно опустил глаза и, стараясь не встретиться взглядом с Калигулой, спросил:

— Божественный, ты так давно назначил меня на должность в Египет, а держишь до сих пор в Риме. Когда мне будет дозволено отплыть к месту новой службы?

— Ах, брось, Невий! Ты же мне так нужен здесь! — Калигула бесцеремонно хлопнул его по плечу. — Кто лучше тебя сможет следить за новыми процессами? Я наслышан о твоем умении составлять тезисы судебных речей и подыскивать талантливых обвинителей и свидетелей. Ты так хорошо показал себя в деле Альбуциллы! Столько сенаторов было приговорено благодаря твоему таланту. Ты ведь немало обогатился тогда!

Макрону стало дурно, у него закружилась голова и пересохло во рту. Он судорожно и сглотнул, прежде чем ответить Гаю.

— Это было одним из последних указаний Тиберия с Капри, ты же помнишь. Я не мог отказаться.

— Ну, конечно, не мог, — Калигула улыбнулся, и Макрон похолодел от этой улыбки. — Ты, к тому же, был лично заинтересован попрать доброе имя той, что прилюдно опозорила тебя, и отомстить старому другу моего божественного деда, как бишь звали его, вот, Аррунцию, который перед этим процессом выиграл у тебя денежную тяжбу. А ты потом наложил лапу на его недвижимость, завладел испанскими медными рудниками.

Макрон молчал, когти ужаса стиснули его грудь так сильно, что он едва дышал. Император отлично осведомлен. О чем еще известно ему? Калигула пристально смотрел на него и наслаждался моментом.

— Ты воняешь страхом, Невий Серторий. А почему? Ты же прекрасно исполнил свой долг перед Римом. Ну и что, что к делу примешались твои личные мотивы? Казна обогатилась, как и ты. Тебе следует гордиться, а не бояться!

Макрон утер пот со лба. Он в мыслях горячо молился всем римским богам, кроме, пожалуй, одного, чтобы этот разговор окончился.

— Я горжусь, цезарь! Все, что я делал, было во славу сената и народа Рима!