Калигула. Тень величия

Праздник в шатре подходил к концу. Гроза не помешала девушкам повеселиться и насладиться арабскими сладостями и роскошными развлечениями. Мессалина в грязной тунике, с растрепанной прической не рискнула показываться никому на глаза и, желая избежать ненужных пересудов, уехала домой. Сон сморил ее в носилках, прежде чем она попыталась принять окончательное решение, пойти ли завтра на свидание со странным юношей или нет. Но его страстное признание сумели тронуть девичье сердце, к тому же оно отличалось от тех слов, что прежде говорили ей мужчины, желавшие лишь одного: обладать ею. Никто еще не пытался пробудить в ней любовные чувства и не говорил столь искренне.

XXII

Эмилия Лепида раздирали противоречивые чувства. Еще с утра все так хорошо складывалось, Калигула провел в сенате указ о назначении его официальным наследником, а уже к вечеру вдруг заговорил о новой женитьбе. Агриппина рассказала, что брат попросил ее пригласить всех прославленных римских красавиц, не только незамужних, но и состоявших в браке. Лишь гроза спутала планы цезаря, он еще с детства панически боялся грома и молний, а потому не выходил весь вечер из своих покоев.

Вдобавок ко всему Лепиду пришлось вынести отвратительную сцену, которую закатила ему Агриппина из-за подарка. Золотой браслет, скрученный арабской восьмеркой, полетел ему в лицо. Разъяренная фурия даже не стала слушать никаких оправданий, что, дескать, большее ожидало ее после праздника, пока, наконец, сам Эмилий, взбешенный, не надавал ей пощечин и не раскидал в гневе приготовленный для нее роскошный гарнитур из смарагда, а ведь только за одну диадему он отдал чуть ли не целое состояние. Дивные серьги тонкой работы, изящные перстни и затейливое ожерелье должны были оттенить восхитительную зелень ее глаз, но сейчас все это, растоптанное, валялось на полу, а зареванная Агриппина заламывала с горя руки.

— Хватит выть, точно жрица Гекаты в экстазе! Я не желаю слушать эти вопли! — злился Лепид, но Агриппина заходилась в истерическом крике еще пуще.

Прибежавшая на эти вопли сестра послала за лекарем, чтобы принес успокаивающий отвар. Лепид взял Ливиллу под локоть и вывел в коридор.

— Я больше не в силах выносить твою сестру, — с укором сказал он Ливилле, будто та была виновата в произошедшем.

— Закажи ей новые подарки, и она успокоится, — насмешливо произнесла она. — Правда, пока ювелиры будут создавать новую красоту, ты рискуешь оглохнуть.

Эмилий вздохнул, прислушиваясь к крикам из-за занавеса. Казалось, Агриппина потеряла кого-то из близких.

— Скажи мне, Ливилла, ты выполнила мою просьбу относительно нового друга нашего цезаря? Ты уже переспала с ним?

— У меня не было времени, мы все занимались подготовкой к празднику, — пролепетала в оправдание девушка. — Я не понимаю причины твоего интереса к Фабию, ведь сегодня Гай объявил своим наследником тебя, и Астурик не может служить тебе дальнейшей помехой.

Лепид зловеще усмехнулся.

— Я же говорил тебе, что его цвет волос смущает меня до чрезвычайности. Я просто обязан разоблачить этого проходимца. Я не верю в его родство с Фабием Персиком, не подкрепленное, кстати, ни единым доказательством. Астурик — самозванец, низкий плебей или, еще того хуже, вольноотпущенник.

— Дядя императора Тиберий Клавдий поручился за него, и всем это известно, — возразила Ливилла.

— А что стоит слово этого глупца? Вся родня, сам божественный Август и Ливия, даже его родная мать считали Клавдия слабоумным заикой. Наш император из жалости призвал его разделить с ним консульские полномочия, которых затем быстро его лишил. С тех пор Клавдий лишь пару раз заменял его на играх, но не более того.

Ливилла вздохнула, ее голубые глаза стали наполняться слезами.

— Пожалуйста, Эмилий, прекрати требовать от меня этого. Почему бы тебе не попросить Агриппину?

— Твой ум весьма скуден, моя дорогая. В Риме каждый судачит о нашей с ней любовной связи, а вот о том, что мы близки с тобой, — Эмилий ласково погладил девушку по щеке, — сплетни еще не настолько разрослись. К тому же многие прочат мне скорую женитьбу на твоей сестре. Мы оба свободные люди. К тому же Агриппина будет мне достойной супругой, когда я стану новым принцепсом. Этот брак обеспечит мне защиту от необоснованных претензий на то, что я недостоин принципата, как было с Тиберием Гемеллом.

С этими словами Эмилий Лепид вернулся успокаивать Агриппину, а Ливилла осталась стоять в глубокой задумчивости. В том, что Лепид бросил ее, она теперь не сомневалась, он наконец-то раскрыл свои планы. Едва появится шанс занять место Гая, он без колебаний женится на Агриппине, а Ливиллу отметут в сторону как ненужный мусор.

Ливиллу вдруг осенила страшная догадка. Эмилий, с этого утра официальный наследник огромной империи, не зря замышляет козни против Фабия Астурика. Он намерен умертвить Гая Цезаря и свалить всю вину на Астурика, а заодно избавиться и от нее. Замысел прост. Лепид — нынешний любовник Агриппины, в дальнейшем ее муж.