Калила и Димна

Увидев, что царь восхищен Курканой, похвалил соперницу, а Ирахт назвал глупой, опорочив ее выбор, царица исполнилась ревности и гнева. Она ударила царя по голове золотым блюдом, и сладкий рис залепил ему лицо и голову. Разгневанный царь вскочил и, покинув опочивальню, приказал тотчас же позвать Илада и сказал своему вазиру: «Видишь, как эта глупая женщина обошлась с царем — повелителем мира? Видишь, что она сделала? Сейчас же иди к ней и убей ее без всякой жалости!» Илад, выйдя от царя, сказал себе: «Я не стану убивать царицу Ирахт, а подожду, пока царь успокоится и гнев его утихнет. Ведь Ирахт — женщина разумная и проницательная и нет ей равных среди царских жен. Да и царь недолго проживет после казни Ирахт и умрет от горя — ведь она спасла ему жизнь и утешила в несчастье. Если я прикажу казнить Ирахт, то кто может поручиться, что царь, вспоминая о ней, не станет горько упрекать меня, говоря: «Почему ты не подождал? Почему не спросил меня еще раз?» Я не убью ее, если царь снова не потребует этого. А если я увижу, что он грустит и раскаивается в своем поступке, я приведу к нему царицу живой и невредимой. Если я спасу Ирахт, то совершу доброе дело, избавлю царя от раскаяния и неутешного горя и заслужу любовь простонародья, ибо Ирахт — заступница слабых и помощница бедных и единственная наша надежда. Если же я, сообщив царю о казни Ирахт, увижу, что он весел и доволен, то я всегда успею убить царицу, и она не избежит казни».

Так порешив, Илад взял Ирахт и тайно отправился к себе. Он приставил к царице одного из своих верных слуг, который ведал делами его дома, приказав ему прислуживать ей со всем старанием и хранить все в тайне от всех других слуг, приближенных и домочадцев, дабы никто не узнал о том, где находится царица, пока не выяснится, не раскаивается ли царь Шадирам в своем решении. Затем Илад отправился к своему повелителю, неся в руке обнаженный меч, измазанный в крови убитого ягненка. Он вошел в покои с поникшей головой, будто убитый горем, и промолвил: «О великий царь, я казнил царицу Ирахт, согласно твоему приказу».

Не прошло и дня, как гнев царя остыл, и он стал думать, как прекрасна и умна была Ирахт, вспомнил, что она не раз давала ему верные советы и спасла от смерти. Он горевал все сильнее и тщетно пытался утешить себя в своей невозвратной потере и проявить стойкость и терпение. Ему хотелось спросить вазира, действительно ли тот выполнил его приказание и казнил Ирахт, или оставил ее в живых и скрывает где-нибудь, но он стыдился сделать это. В его душе теплилась надежда, что Илад, мудрый и благоразумный муж, на этот раз проявил непослушание и повеление царя осталось неисполненным.

А Илад, видя беспокойство царя Шадирама, словно проник ему в душу очами своего разума и понял его состояние. И однажды он сказал ему: «О повелитель, не грусти и не печалься, ибо грусть и печаль бесполезны, они лишь истощают ум и изнуряют тело. Терпи, о царь, ибо ты не в силах вернуть то, что прошло и пропало. Если царь пожелает, я поведаю ему историю, что, может быть, хоть немного утешит его». — «Рассказывай свою историю», — промолвил царь, и Илад начал:

«Рассказывают, что пара голубей наполнила свое гнездо зернами ячменя и пшеницы. И голубь сказал голубке: «Если мы найдем в степи пищу, то не будем трогать наших запасов, а когда придет зима и все травы и семена иссохнут или сгниют под ливнем, мы вернемся в наше гнездо и съедим ячмень и пшеницу». И голубка, согласившись с мнением своего супруга, сказала: «Ты хорошо придумал». Когда голуби принесли зерно и сложили его в гнездо, оно было еще сырое. Весной голубь улетел далеко в степь, покинув в гнезде голубку, и пробыл вдали от своего дома до наступления лета. Тем временем под горячими лучами солнца зерно высохло, как будто его стало вдвое меньше. Вернувшись, голубь увидел, что зерна не хватает, и, обратившись к голубке, крикнул, рассерженный: «Разве мы не договорились не есть зерно и не трогать наших запасов? Почему же ты съела половину?» Голубка клялась, что не коснулась заветных запасов, плакала и рыдала, но голубь не поверил ее рыданиям и клятвам и заклевал ее до смерти. На следующий день небо затянуло тучами и пошел сильный дождь, зерно вобрало в себя влагу и разбухло, так что его стало столько же, как было прежде. Увидев это, голубь понял, что несправедливо убил свою верную подругу, и раскаялся. Он лег рядом с телом мертвой голубки и сказал: «Ни к чему мне ячмень и пшеница, и зачем мне жить, если я позову тебя, а ты не отзовешься, и я ничего не смогу с этим сделать! Стоит мне подумать о тебе, как меня гложет воспоминание о том, как я был несправедлив, погубив тебя безвинно, но мне не под силу исправить свою ошибку, искупить вину и вернуть то, что миновало». Голубь долго печалился и грустил, не ел ни зернышка и не пил воды, пока не умер, лежа рядом со своей голубкой.