Калила и Димна

«О Илад, кончилась наша дружба!» — воскликнул царь, но вазир промолвил: «В трех случаях кончается дружба: если человек уезжает в дальние края, и не видит больше своего друга, и не может ни написать ему, ни получить о нем вести; если человек смеется над своими друзьями, почитающими его, хотя он не имеет особых достоинств, и они в нем разочаровываются; и если человек, впав в бедность, просит о помощи своих прежних друзей, вознаградить которых ему будет не по силам».

«Как легкомысленно ты поступил, казнив Ирахт по одному моему слову!» — сказал царь Шадирам, и вазир ответил: «Трое поступают легкомысленно: тот, кто доверяет свое имущество злодею, коему неведомо, что есть честность и справедливость; трусливый, невежественный и никчемный лжец, рассказывающий о своей храбрости и доблести, богатстве и образованности, о своих роскошных дворцах и обширных владениях, хотя всем известно, что он нищ и ютится в жалкой каморке; и сластолюбец, потворствующий своим плотским страстям и желаниям и утверждающий, что отказался от мира и обратился к богу».

«Ты не в своем уме, вазир!» — крикнул царь, и вазир промолвил: «Я буду утверждать, что лишь трое не в своем уме: башмачник, усаживающийся на высоком сиденье, ибо, если упадет у него нож либо кончится дратва, ему приходится каждый раз сходить с сиденья и вновь на него карабкаться; вышивальщик, вдевающий в иглу слишком длинную нить, так что она постоянно путается и рвется; и цирюльник, который во время работы смотрит по сторонам и вместо головы бреет бороду».

«Ты поучаешь меня и приводишь притчи, будто я мал и неразумен», — заметил Шадирам, и вазир ответил: «Трое считают, что им ведомо все на свете, на самом же деле они невежественны и неразумны: тот, кто научился играть на барабане и полагает, что сможет извлекать небесные звуки из лютни и флейты; живописец, научившийся рисунку, но не умеющий составлять краски; и катиб, утверждающий, что овладел мастерством и превосходит всех красноречием и витийством, но не понимающий до конца смысла даже собственных слов и не знающий, с какими речами обращаться к высшим и низшим».

«Ты неправильно поступил, казнив Ирахт», — вздохнул царь, и вазир промолвил: «Четверо поступают неправильно: тот, кто постоянно лжет и много болтает, тот, кто быстро ест, но медлит, когда надо работать, сражаться или послужить своему господину, тот, кто несдержан и, разгневавшись, совершает недостойные поступки, и тот, кто, сделав что-нибудь, жалеет и раскаивается».

Царь промолвил: «Если бы ты был благоразумен, то не казнил бы Ирахт, о Илад!», и вазир ответил: «Четверо поступают благоразумно: повар, готовящий еду старательно и подающий ее вовремя; муж, довольствующийся одной женой и сдерживающий свою страсть к другим женщинам, считая их для себя недозволенными; царь, что не совершит ни одного важного дела, не посоветовавшись с разумными и прозорливыми; и мудрец, что никогда не будет рабом своего гнева».

«Я боюсь тебя, вазир!» — воскликнул царь, и мудрец ответил: «Четверо боятся напрасно: воробей, привалившийся спиной к древу и задравший свои лапы в надежде удержать небо, если вдруг оно станет на него рушиться; цапля, стоящая на одной ноге и страшащаяся встать на обе, ибо думает, что тогда-то она и провалится; земляной червь, которого одолевает забота, что на его пропитание не хватит земного праха, и потому он ненасытно днем и ночью пожирает землю; наконец, летучая мышь, которая полагает, что она так красива и люди непременно поймают ее и посадят в клетку, вот поэтому-то она вылетает только ночью».

Царь Шадирам спросил: «Ты, без сомнения, давно задумал погубить Ирахт и поручился, что исполнишь это!» Вазир ответил: «Можно поручиться лишь за верность чистокровного скакуна, который привязан к своему хозяину, за силу пахотного вола, откормленного на пастбище, за послушание разумной жены, почитающей своего супруга, и за старание честного раба, который боится своего господина».

«Нет женщины, равной Ирахт!» — воскликнул царь, и вазир промолвил: «Нет равных четверым: женщине, которая несколько раз была замужем и довольствуется одним мужчиной, лжецу, который сказал правду, чванливому и высокомерному, смирившемуся перед низшими, и злодею, изменившему свой нрав и ставшему благочестивым».