Калининградский сувенир

Мне снился сон. Я отчетливо понимал, что происходящее вокруг нереально, да и в целом воспринималось, как кино, в котором я не участвую, а просто смотрю в режиме дополненной реальности на большом экране. Эдик с Крамером сидели почему-то в гараже на пункте приема металлолома у Костяна и спорили о том, убьют их оборотни или нет.

Внезапно я увидел Светку, которая появилась из неоткуда и, уперев руки в боки, начала высказывать Эдику, что я не привёз ей из Калининграда никаких сувениров. А бедная Алиса вынуждена играть с какой-то ржавой железкой, у которой большая иголка вместо застежки и свастика.

Я пытаюсь сообразить, зачем я подарил маленькой девочке такую гадость, и почему не додумался перед этим хотя бы оторвать фашистский крест, но в ничего умного в голову не приходит.

Эдик бормочет что-то в свое оправдание, дескать, он не знает, где мы шляемся и вообще улетели в Москву внезапно, ни с кем ни посоветовавшись. Алиса дергает Светку за кофту и говорит, что дядя Степан обещал покрасить знак и он обязательно будет красивым.

— Отдай! Это моё! Отдай награду! Я её в бою заслужил! — Крамер качается на стуле и добавляет в мой сон ещё немножечко безумия.

Светка пытается что-то сказать Алиске, ей в свою очередь что-то доказывает Эдик, речитатив вампира усиливается…

Я проснулся внезапно, как будто от толчка. Вокруг меня было относительно тихо, как и положено быть в квартире ночью. Приоткрыв глаза, я медленно обвел взглядом комнату. Если честно, еще преодолевая остатки сна, мне казалось, что стоит ждать появления хозяина усадьбы с его настырными слугами, но никого постороннего рядом не было.

В комнате клубилась темнота, разгоняемая светом уличных фонарей. Мирон сладко похрапывал на диване, натянув одеяло до самого носа.

Я дотянулся до лежащего на полу смартфона.

Три часа ночи. Ну и чего такое? Просто глупый сон, будем надеяться, что продолжения этой глупости больше не будет.

Мои глаза снова стали слипаться, но, уже проваливаясь в царство Морфея, я услышал странный звук. Он шел из комнаты Кузнечика и был похож… Был похож… Это был предсмертный хрип!

— Мирон! — гаркнул я, рывком вскакивая с кровати. Мой напарник перестал храпеть и завозился на диване. Я распахнул дверь в комнату Костяна и обомлел!

Глава 11

Признаюсь честно, сказать, что я не ожидал увидеть чего-то подобного, было бы неправдой. Хотя мне казалось, что пару ночей в квартире Костяна должно быть относительно спокойно. Все-таки, хозяин усадьбы срок обозначил, слуги его без команды сунуться не должны, а всех посторонних должны отсекать еще на взлете. Не тут-то было!

Плотно задернутые шторы делали ночную темноту еще более густой, поэтому светящийся бледно-голубым светом полупрозрачный силуэт смотрелся четко и нереально одновременно. Этот призрак явно не имел ничего общего с хозяином усадьбы, я бы сказал, что его прототип был гораздо и гораздо моложе.

Солдатский китель наверняка когда-то был мышиного цвета, голова с солдатской пилоткой на макушке не всегда была обезображена лишней дыркой с пятнами крови на виске. Призрак безотрывно смотрел на моего друга, а изо рта у него вырывался то ли всхлип, то ли шипение.

Я прислушался и понял, что общается призрак явно не на русском. Впрочем, его внешний вид не вызывал у меня никаких сомнений, кто он такой и зачем пришел сюда посреди ночи. Хозяин шпанги явился за имуществом. Не знаю, как этот знак оказался внутри плиты, но теперь я был просто уверен, что награда исчезнувшего государства оказалась в руках у моего друга отнюдь не случайно. Немецкий солдат заработал её кровью и не собирался просто так отдавать кому бы то ни было.

Костян извивался на диване, скинув на пол подушку с одеялом, и смотрел на ночного гостя широко распахнутыми глазами. Рот моего приятеля был широко распахнут, как будто он пытался закричать, но изо рта не вырывалось ни звука.

Самым страшным было то, что одной рукой призрак держал моего друга за горло, а другой давил ему на грудь. Но, приглядевшись, я понял, что ошибся еще сильнее. Рука призрака погрузилась куда-то внутрь тела Кузнечика, а пальцы другой конечности сошлись не на коже шеи, а наверняка сжали гортань Костяна.

Я попытался схватить привидение, но мои руки лишь бессильно махнули по воздуху прямо сквозь его тело. Сам призрак не обращал на меня ровным счетом никакого внимания, а продолжал сжимать внутренности Костяна и шипеть что-то на иностранном наречии.

— Андрюха, в сторону! — раздался за спиной крик Мирона, и я послушно отпрыгнул куда-то вбок, освобождая пространство для напарника.

— Н-н-на! — с молодецким выдохом Мирон махнул купленной накануне серебряной вилкой, как будто держал в руках меч. Он целил призраку в голову, но столовый прибор прошел сквозь тело привидения, не причинив ему никакого видимого вреда. Хотя, правды ради, солдат перестал что-то шипеть на немецком и повернув голову в нашу сторону прорычал отчетливое и знакомое по фильмам про войну ругательство:

— Шайсе!

— Что-о-о? — взревел раненым лосем Мирон. — Ах ты…