Kalip

Прохор резко отстранился и был благодарен своему другу за то, что он просто развернулся и вышел из этой комнаты, а не заглянул ему в глаза, из которых скатились слезы, когда за ним закрылась железная дверь.

Кай шел по коридору, слыша скрежет закрываемых дверей. Он понимал, что это конец — конец его детства, конец его жизни, где был Прохор, их квартира и их банда пацанов. Ему было больно, безумно больно, но когда он вышел на улицу и за ним закрылась последняя дверь, а перед входом стоял Джордан около черного мерса и его громилы — у джипов, Каю стало все безразлично. Он просто стал роботом, марионеткой в чужих руках, без мыслей, желаний и чувств. Он стал тем, кем хотели они его видеть — машиной для убийств.

***

Афган — ад на земле. Кай не знал, за что он уже попал в ад. Вроде в своей короткой юной жизни еще не успел столько нагрешить — так почему он уже в аду?

Солнце, жара, пыль и смерть.

За год, проведенный здесь, он только и видел, что смерть. Она была везде. А он жил, просто жил, убрав все чувства, мысли, ощущения. Он перестал чувствовать вкус еды, вкус жизни. Он перестал ощущать…

Он умер, он стал роботом, машиной — так легче, так проще, так можно выжить.

Из преимуществ в его работе была квартира, которую ему выделили.

Такие квартиры были у всего командного состава гарнизона.

Квартиру он обставил на свой вкус, выкинув оттуда всю казенную мебель. От жизни в казарме у него еще сохранились блевотные воспоминания. Поэтому он сделал в своей квартире что-то на подобии нормального жилья. Теперь ведь у него были деньги. Много денег, которые ему некуда было тратить. За его службу хорошо платили, плюс Прохор открыл на него счет и с их «дел» туда шла его доля. И откупные от родителей. По завещанию его умершего дедушки, которого он даже не видел, ему отец был обязан отдать определенную сумму их семейного капитала, распределив ее между всеми его детьми. Может, отец этого и не хотел делать, но все было прописано и закреплено юридически. Кай понимал, что богат, — только вот зачем ему эти деньги?

Главным преимуществом своего пребывания здесь он считал то, что от него отстали с военной дисциплиной. Он здесь был на привилегированном положении, многих это раздражало, но ему было все равно.

Начальник гарнизона — Петр Иванович, а в народе просто батяня, получил четкие ЦУ относительно Кая. Поэтому на его дисциплину смотрели сквозь пальцы. Но самым главным преимуществом во всем своем элитном пребывании здесь, Кай считал, что ему разрешили не стричься коротко, как положено по уставу. Эти короткие стрижки — они его бесили. Сейчас он мог позволить себе более свободную прическу. Его волосы были длинными сверху с вьющимися локонами, падающими на глаза, и укороченные внизу.

К внешнему виду Кая тоже уже все привыкли, да и к его странному положению — вроде как он и подчинялся, а вроде был сам по себе.

За этот год было много всего. Война, кровь, незначительные ранения и плен у духов, о котором он даже сейчас не хотел вспоминать. Там его били, били и били. Потом пытали. Он держался, а когда они думали, что он сдох — он бежал.

***

Кай очнулся от мучительных воспоминаний — опять жаркий день, солнце, песок — пустыня. Поднимался ветерок — начиналась песчаная буря.

«Придется перебраться в самолет», — подумал он.

В самолете было неимоверно жарко, но пришлось терпеть, так как ветер усилился, поднимая песок.

В этой духоте Кай опять провалился в сон…

Глава 8

В офицерской столовой за большим столом сидели Варфоломей и его команда: Фрол, Перец, Торпеда и Иван. Они только что прибыли в гарнизон. Их перебросили сюда для дальнейшего прохождения службы.

С другой стороны стола сидел полковник Петр Иванович, справа и слева от него — его помощники: подполковник Прохоров, майор Батулин и лейтенант Ивченко.

Больше никого в столовой не было. Это было не обеденное время. Но батяня иногда не успевал с делами по службе вовремя пообедать. Вот и сейчас он решил совместить поздний свой обед со знакомством с вновьприбывшими под его командование.

— Господа, — обратился Петр Иванович к вновьприбывшим, — рад вас приветствовать в нашем скромном дружном коллективе. Извините, что принимаю в столовой. Так сказать, совмещаю приятное с полезным. А то и поесть некогда. Пообедаете с нами?

— Нет, спасибо. Хотелось сначала разместится. Поедим потом и можно сразу о задании, для которого нас сюда перебросили, — Варфоломей смотрел на полковника в ожидании его ответа.

— Ну, если есть не хотите, тогда сейчас все расскажу. Извините — Иришка, чем меня сегодня накормишь?

Иришка, услышав команду, засуетилась и начала приносить на стол обед. Это была юная, хрупкая девушка с каштановыми волосами, убранными в конский хвост. Она застенчиво заулыбалась, слушая комплименты в свой адрес от полковника.