Калипсо

В животе все сжалось. Рот открылся. Он смотрел в небольшую, тускло освещенную комнату с бетонным полом, осыпающейся краской, холодильником и кроватью, на которой лежала Кафа. Или скорее висела. Неподвижно, на матрасе, скрученном и поставленном вертикально. На цепи, натянувшей ее руку вверх.

Фредрик положил руку на ручку двери и нажал. Заперто. Два выстрела. Пинок изо всех сил.

– Кафа!

Боже, ну и вонь. Но она жива. Кафа дернулась и повернулась к нему. Уставилась на него, сначала удивленно, потом смиренно. Она была почти обнажена. На ней только запачканный кровью лифчик и шорты-боксеры. Все в крови и испражнениях.

– Ты нашел мои часы, – прошептала она.

– Да.

– Я знала, что ты поймешь.

Сирены. Оружие. Мигающий свет и мгновенные сообщения. Себастиан Косс в дверях. Он резко кивнул Фредрику.

– Хорошая работа.

В соседней комнате они обнаружили лабораторное оборудование и ноутбук Эгона Борга. Здесь был его последний пост перед тем, как он выпустил наружу своего демона.

Одна из женщин-полицейских дала Кафе футболку, чистые трусы и шерстяное одеяло и перевязала ей руку. Влажным полотенцем Фредрик помог ей смыть дерьмо. И они сели.

Сфотографировав мертвое тело Лин в морозильнике, эксперты достали замороженный труп из коробки и уложили на толстую белую пленку. Кафа с Фредриком сидели, уставившись на очертания ее тела под простыней. «Скорая» ждала уже час, но Кафа не хотела уходить. Она хотела просто сидеть и говорить. Она негромко пересказывала свои разговоры с Эгоном Боргом, в том числе и об убитом сержанте Бьерне Бакке. Обрисовала свою попытку освободиться.

– Он мог меня заразить, – сказала она и положила голову Фредрику на плечо. Она не была заразной. Тогда бы уже проявились первые симптомы. И тем не менее, Фредрик думал, что это знание напугает его. Что он уклонится от нее. Но он не сделал этого. Он обнял ее и долго не отпускал. Наконец выпрямился и взял ее за руки. Они были холодными и сухими.

– Я когда-нибудь рассказывал тебе историю про Утиное сердце? – спросил он.

Она покачала головой, и он заговорил. О Микаэле Морениусе и его жене Сафире. О задании на Кавказе и о сбежавшем с Утиным сердцем в кишке Педере Расмуссене. Он описал, как Морениус потерял и жену, и руку, но никогда не терял надежды вернуть Утиное сердце.

Ему показалось, что она фыркнула.

Фредрик встал с постели и, сев на корточки у трупа Лин, снял с нее простыню. Большое овальное украшение, усыпанное рубинами, намертво вмерзло в кожу над грудной костью. Он посмотрел на Лин. Полуприкрытые глаза казались больше и более выпуклыми, чем на фотографиях. Нижняя челюсть не ввалилась, как обычно бывает, когда мышцы перестают работать. Вместо этого подбородок выдвинут вперед, показывая упорство, с которым она встретила смерть. В уголках рта примерзла кровь, руки сложены на животе.

Он взялся за украшение и оторвал его. На теле Лин осталось красное пятно без кожи размером с детскую ручку. Фредрик положил кулон на бетонный пол и наступил. Промороженный металл треснул, и кулон распался. Он поднял одну половинку перед глазами Кафы. В ней было три капсулы с иглами в прозрачных гильзах.

– Без вот этого, – сказал Фредрик, – жизнь просто шла бы своим чередом. Никто не послушал бы психопата Педера Расмуссена. Никто не напрягался бы, чтобы освободить его. Рак бы забрал жизнь Леонида Гусева, и он бы унес свою тайну в могилу. Андреас, Аксель, Агнес, Каин. Она, – он бросил грустный взгляд на Лин. – Все бы остались живы.

– Андреас, – сказала Кафа. В ее глазах появилось что-то задумчивое. Словно неясное воспоминание проснулось из глубокой спячки.

Фредрик взял одну из капсул.

– Леонид Гусев сказал, что может доказать, что говорит правду. Что доказательство спрятано в Утином сердце. Вот оно. Каждая из этих капсул содержит дозу вакцины, разработанную как противодействие этому типу оспы. Вакцина действует, даже если ты уже заражен.

– Вакцина? Ты уверен?

– Самая большая тайна – не вирус, а вакцина. Только немногие получили бы к ней доступ. Она доказывает, что Гусев был тем, за кого себя выдавал. Что он знал о норвежской операции и о том, что норвежцы украли вирус. Он знал, что мертвый солдат, Бьерн Бакке, был убит не русскими, а своими.

Фредрик передал капсулу Кафе, а две остальные убрал в карман. Снова сел рядом с ней.

– Не забудь попросить кого-то из «Скорой» вколоть ее тебе сейчас же, – сказал он и слегка подтолкнул ее, ожидая улыбку, но Кафа была серьезна. Она как будто хотела что-то сказать, но прежде чем успела это сделать, у Фредрика запищал телефон. Сообщение от Косса.

– Машина Эгона Борга стоит у российского посольства.

Глава 115

Без смерти жизнь не имела бы ценности, и потому то, что вечно, – не ценно. Как, например, воздух. Забери у человека воздух всего лишь на небольшую частицу его жизни, и она закончится. Десяти минут, скорее всего, будет достаточно для большинства из нас. И тем не менее воздух не ценится. Его так много, что мы думаем, что он вечен.

Поэтому жизнь без смерти тоже не имеет ценности.

О чем-то подобном думал он, открыв колпачок на спрее и прыснув в нос.