Калипсо

– Зараза уже распространилась. Трупы в хижине – тому доказательство. Что, если прямо сейчас другая семья, побежавшая не этим путем, двигается в сторону Норвегии? Если болезнь пересечет границу… – Он покачал головой и вздохнул. – Нам нужен вирус, чтобы разработать вакцину.

Демонстративным жестом Норка взялся за фильтр противогаза и повернул его.

– Мы расцениваем эту ситуацию как one shot[36]. У русских есть правила для таких случаев. Они делают безопасную зону. Никто не входит, никто не выходит. Никто, – сказал он и показал в направлении сторожки. – Но когда они возьмут контроль над ситуацией, они вернутся. Такого шанса больше не будет.

Дикая норка сделал шаг назад.

– Ты знаешь, что вы должны сделать, – сказал он сержанту Бакке. И ушел.

Некоторое время сержант изучал носок своего сапога. Затем зарыл его в снег и поднял голову к Стаффану Хейхе.

– Сделай так, чтобы выглядело, будто она умерла от потери крови.

– Naturligtvis[37], — сказал парень. Голос был равнодушный. Словно его попросили раздавить муху.

Прошло мгновение, прежде чем Аксель понял, что происходит.

– Но… она же ранена? Она гражданская.

Бакке покачал головой.

– Это не война. И здесь нет никаких гражданских.

– Твою мать… а лейтенант Фальсен об этом знает?

Собачьи глазки сержанта выпучились.

– Лейтенант осознает, что приказ из дома обсуждению не подлежит. Русские уже знают, что здесь кто-то есть. Но они не должны узнать, кто. А она слишком много видела.

Глава 81

Исмаил Салебан – это имя было написано на бумажке, лежавшей в кармане Каина. Мальчик Исмаил Салебан – единственный человек с таким именем, зарегистрированный в реестре населения. И его больше нет в живых. Он умер четыре года назад. Его родители имели регистрацию по адресу в Гамлебюэн. Когда Фредрик туда позвонил, ему ответила молодая тетя мальчика. Она рассказала, что родители Исмаила переехали в Лондон.

– У нас там родственники, – пояснила она. – Им было трудно перенести потерю сына. Они хотели быть в окружении своих.

– Он ведь был маленький? Отчего он умер?

– Вы полицейский? Зачем вы звоните? Сейчас? – ее голос был уже не таким дружелюбным.

– Это рутинная проверка.

– Ну. Знаете… потеря Исмаила чуть не лишила жизни тетю и дядю. Но из страны их выпихнули бесконечные проверки, которые запустила организация по охране детства. После. Ее сотрудники утверждали, что Исмаила били, и они волновались за его братьев и сестер. Эти обвинения окончательно довели мою тетю.

– Потому что она не била? И ваш дядя тоже не бил?

– Знаете, что? Я не хочу с вами разговаривать. На похоронах Исмаила была одна женщина. Белая женщина. Потом она приходила к нам домой. Я слышу, что мне вы не доверяете. Поговорите с ней. Она дала мне свою визитку.

Прежде чем Фредрик успел что-нибудь сказать, он услышал, как трубку положили. Послушав отдаленную возню минуту или две, Фредрик вновь услышал голос женщины.

– Ее звали Петра. Петра Юханссен. Начальник лаборатории, тут так написано. Какой-то «Biolab». Благодарю за разговор.

Петра Юханссен. Фредрик знал это имя. Он встречался с ней во время расследования по делу Сульру. Биохимик и вирусолог. Биохимик? Что же Каин имел в виду, когда сказал, что у него есть что-то, что изменит все?

Стемнело. В окне Фредрик увидел собственное блеклое отражение. Высокий, худой и перекошенный. Серебристая фольга блистера блеснула, когда Фредрик выдавил одну из продолговатых капсул. Стоя спиной к опенспейсу, он пытался почувствовать, не смотрит ли кто-то на него, быстро проглотил капсулу, запив остатками на дне кофейной чашки, и подошел к доске.

Время и даты, фотографии с мест происшествия, списки свидетелей и документы. Они так точно и не узнают, когда именно умер Педер Расмуссен. Конрад Хайссманн предположил, что примерно четыре недели назад. Ну что же. Тогда теоретически он мог убить и Микаэля Морениуса и Акселя Тране. Кем же он был: жертвой или преступником?

Факты, подумал Фредрик и заметил, что таблетка оставила в горле шипучее жжение. У них не было ни одного факта, объединяющего Расмуссена с этими убийствами. Ни одного следа на месте преступлений. Только фото Расмуссена в подвале Морениуса и рассказ о нем Свена и Юдит.

Фредрик снял из центра доски снимок Расмуссена. Прикрепил его с краю рядом с фотографиями трупов Микаэля Морениуса, Акселя Тране, Леонида Гусева и Каина, создав тем самым некое подобие уродливого паспарту. За ним висели фотографии русской девочки. Школьный портрет и фото класса.

А посередине оставался один-единственный снимок. Полароидное фото Лин, сделанное Агнес Усе.

– Я знаю, что вы ищете врача, – сказал Каин. Мог ли Авель, фигура, существовавшая по нашим представлениям, в реальности быть женщиной?

Агнес Усе была единственной связью с Лин. И убежав от нее, Лин исчезла. Если и есть кто-то, кто сможет привести их к Лин и к Утиному сердцу, то это Агнес.