Калипсо

– Вы его не лечили? – спросил Фредрик.

– Дикая норка, – задумчиво сказала она. – Его называли Дикая норка. Мне Аксель много позже рассказал это. Солдат послали забрать именно этого человека. Я его видела мельком.

– Кем он был?

Она покачала головой.

– Полагаю, шпионом. Нам ничего не сказали.

– Но он не был заражен оспой?

– Зараженный приехал несколько дней спустя.

Теперь Усе положила под плед уже обе руки. Неужели ей правда холодно? Фредрику казалось, что в комнате стоит удушающая жара. Но это может быть из-за таблеток. Из-за настигшего его эффекта проливного пота.

– Нам сообщили, что остальные морские егеря в безопасности и что это была ложная тревога. И тут вдруг он перед нами. В снегоступах и с палками. Все его лицо было… словно кто-то изрезал его. К тому же у него было пулевое ранение плеча. Я никогда этого не забуду. Тем солдатом был Гудбранд Фальсен. Их лейтенант.

Агнес встречала его раньше. Но теперь его невозможно было узнать.

– Его сразу же изолировали. К нему могли войти только военные врачи. Я ассистировала им снаружи. Ранения или болезнь убили его, я не знаю.

Агнес Усе отправили из пограничной станции в Корпфьелле с приказом никогда не обсуждать, что она там видела. Никогда. Ни с кем.

Она прочистила горло.

– Егеря вступили в бой с русскими, и Эгон Борг с Акселем отделились от отряда, сбежав через границу. Но я узнала это позже. Когда со мной связался Аксель.

Прошло много лет. Однажды он позвонил. Аксель.

– Он сказал, что был заграницей. Путешествовал по всему миру. На морях, в Азии, в Южной Америке. Но потом заболела его мать. И он вернулся.

Это оказался совсем другой человек, чем тот Аксель, которого знала она. Изрядно располневший, унылый и скупой на слова. С полным отсутствием желания жить.

– Он повторял снова и снова, что операция не удалась. Что все было зря. Как врач я видела такую реакцию и раньше. Последствия травмы. Отголоски какого-то переживания, перевернувшего всю картину мира. Мне пришлось поклясться, что я никогда никому не расскажу, что он жив.

Вскоре мать умерла. Он похоронил ее в саду и стал жить ее жизнью. Один, в вилле на Бюгдей.

Ее руки зашевелились под пледом. Она что, теребит какой-то предмет? И Фредрику вдруг стало не по себе. Андреас тоже содрогнулся, заметив то же самое, и положил руку на бедро, прямо у рукоятки пистолета.

– Я кое-чего не понимаю, – сказал Фредрик. – Зачем он похоронил свою мать в саду? Почему никому нельзя было знать, что он жив? Дело было во второй женщине в могиле?

– Второй женщине?

Фредрику показалось, что Усе бросила взгляд в сторону от него. Лжет или не знает?

– Я ничего не знаю о второй женщине. – сказала она твердо. – Аксель был нелюдимым и мы редко общались. Может, раз в месяц. Только когда ему нужна была новая доза инсулина. Он не хотел говорить о прошлом или об операции.

– Значит, он ничего вам не говорил? Ничего о том, почему он так живет? Знаете, в это трудно поверить. – Фредрик повысил голос, но это не особенно подействовало на нее.

– Вы хотите, чтобы я угадала? Скорее всего, это как-то связано с вирусом оспы. Мы вообще-то говорим о государственной тайне. Что я могу знать о том, какие обещания он давал? Какими последствиями им угрожали, если они не будут держать рот на замке?

Она вздохнула.

– Думаю, им обещали лучшее лечение, если что-то пойдет не так. Но это же было бы сумасшествием. Положить больного оспой в обычную норвежскую больницу. В таких случаях требуются особые меры. А это невозможно держать в тайне.

– Это могло бы спасти лейтенанта?

Она пожала плечами.

– Гудбранда Фальсена? С теми ранениями? Может быть, увеличило бы шансы.

– У Акселя Тране была фотография. На вилле. Снимок маленькой девочки. Русской. Вы знаете, кто она? Связана ли эта фотография с операцией в России?

И снова Фредрику показалось, что она посмотрела мимо него, прежде чем ответить.

– Нет. Мне это совершенно неизвестно.

– Я думаю, вы знаете, куда подевалась Лин, – сказал Фредрик, начав атаку.

– Да. Она уехала обратно в Таиланд.

– Да ну?

– Вы ее напугали. Она…

– Вы лжете, – сказал Фредрик.

– Мы нашли ее дорожную сумку. С деньгами и одеждой. И с ее паспортом.

Руки под пледом зашевелились быстрее. Без предупреждения Андреас сделал два длинных прыжка и схватил шерстяную ткань.

– Какого хрена… – вырвалось у нее. Выражение ее лица полностью изменилось. Агнес Усе выпятила подбородок, прищуренная надменность превратилась во враждебный оскал. Андреас отдернул плед в сторону. Она с силой сжимала руки между ног, но Андреас был намного сильнее и разжал ее ладони. Он взял предмет, лежавший там и показал Фредрику.

Перчатка. Тонкая белая перчатка из козьей кожи.

– Что это?

Враждебность как будто исчезла. Вместо этого ее лицо приобрело умиротворенное, почти блаженное выражение.

– Я сдержала слово. Я вернула свой долг.